Наречённая ветра
Шрифт:
— Отстань! — Эви всерьез злилась на ветер, пусть даже по-прежнему сильно сомневалась в его разумности. — У тебя была возможность забрать меня без всяких дурацких цепей. Нет, тебе подавай унижение. А если так, то и не надо вести себя, будто мы все еще друзья. Мы давно не друзья. Ты убиваешь мой народ и хочешь моей смерти. Имей терпение подождать, пока я торжественно подготовлюсь к этому великолепному ритуалу. А пока ступай прочь!
Если ветер и слышал, то явно не придавал значения гневным речам королевы. Он продолжал тормошить Эви, словно наслаждаясь ее досадой. Вконец разозлившись, она решила вернуться в комнату,
Зная, что у нее впереди только один день, Эвинол решила не ложиться. Надо разобраться с проклятой цепью до приезда жениха и канцлера. Скрепя сердце, королева велела найти лучшего кузнеца в округе. Когда он прибыл, она подробно описала, что ей нужно. Мастер, искренне обрадованный заказом королевы, с радостью взялся за работу и обещал выполнить заказ так быстро, как только возможно. Эви это устраивало. До свадьбы оставалась по меньшей мере неделя, если не больше. А значит, она успеет все подготовить.
У Эвинол оставался еще один свободный день, последний из тех, что она выторговала у Райн’яра. Его можно было потратить множеством разных способов, но ей ничего не хотелось. Одна мысль о том, чтоб вернуться к озеру, вызывала отвращение. Да и вообще, стоило выйти из покоев на открытый воздух, как ветер принимался насмешничать и дразнить ее. Это было невыносимо, поэтому Эви, злая и обиженная, решила остаться в своих комнатах, коротая время за чтением и рисованием.
Она как раз старательно выводила углем на холсте набросок лилий, когда за дверью послышались голоса. Пока Эвинол вслушивалась, чтоб разобрать, кто же к ней пожаловал, дверь распахнулась, пропуская герцога Райн’яра.
— Айлен? — Эви нахмурилась, раздосадованная тем, что жених не исполнил ее условие. — Я ждала вас только завтра.
— И я не нарушил бы обещания, данного вашему величеству, если бы не чрезвычайные обстоятельства.
Только теперь она заметила, что герцог явно проделал путь между столицей и Гвиринтом в спешке. Дорожный костюм его был запылен, всегда аккуратные каштановые волосы растрепались, лицо обветрилось.
— Что-то случилось? — она постаралась унять тревожно бьющееся сердце. — Ураган?
— Нет, — герцог стаскивал дорожные перчатки и смотрел только на свои руки, избегая ее взгляда. — Канцлер Шанари умер.
— Что?!
Все вокруг закружилось, звуки и краски пропали. Эвинол отступила назад и тяжело оперлась на стол. Жуткую тишину нарушил звук падения и звон стекла. Словно во сне, Эви смотрела на разбитую вазу, упавшие розовые лилии в обрамлении фарфоровых осколков и воду, медленно заливавшую рисунок, стол и ее платье.
— Эви, что с вами? — герцог тут же оказался рядом и сграбастал ее в объятия, хотя в этом не было никакой нужды. — Вам плохо?
— Плохо ли мне? — она с удивлением посмотрела на него. — А как вы думаете? Вы принесли весть о смерти одного из ближайших моих друзей и сподвижников. Конечно, мне будет плохо!
— Простите, я не подумал. Вам нужно присесть.
Айлен подхватил ее на руки и донес до ближайшего кресла, а сам сел напротив.
— Как он умер? — глухо спросила Эви. — Сердце?
Она помнила, что порой канцлер шутливо жаловался на старое бедное сердце, но думала, что это не всерьез.
— Нет, ваше величество, здоровье тут не при чем. Шанари был немолод, однако причина его смерти — не старость и не болезни.
— Статуя?! — пораженно пробормотала она. — Это какое-то безумие!
Эвинол вспомнила, что столь же внезапная и нелепая смерть четыре года назад настигла ее брата. На Фарна свалилась корабельная мачта во время морской прогулки. И вот теперь опять!
— Ваше величество, простите мою дерзость, но вам не стоит так сильно грустить о Шанари. Он был не совсем тем человеком, каким вы его считали.
— Что вы знаете о нем! — Эви возмутилась тем, что Айлен посмел покуситься на ее скорбь. — Шанари был рядом со мной с самого детства. Он был не только главным сподвижником отца, но и его лучшим другом.
— И между тем он не одобрял решения короля Хидвира назначить вас наследницей.
— И что с того? Я сама его не одобряла. Канцлер был на моей стороне, и, между прочим, на вашей тоже, изначально предлагая назначить в качестве наследника вас.
Эвинол с наслаждением наблюдала, как меняется выражение лица герцога, удивленно вытягиваясь.
— Вы не хотели быть королевой?
— Вас это удивляет? Обычно тринадцатилетние девочки не мечтают о коронах.
— Да, верно, — задумчиво кивнул Айлен. — Признаться, мне сложно понять, как можно не жаждать взойти на престол великой страны, но я мужчина. Должно быть, для женщины — точнее, девочки — корона и впрямь не кажется соблазном. А что вы думаете об этом теперь? — он внимательно вглядывался в Эви. — Ваше отношение к власти изменилось?
— Нет, — она вздохнула. — Я по-прежнему не хочу править, корона давит на меня непосильным бременем. Но я должна…
— Ты ничего не должна, Эви! — Айлен сорвался с кресла и внезапно оказался у ее ног. — Тебе не нужно править, достаточно быть моей женой. Я возьму все тяготы и заботы на себя, тебе же останутся лишь радости. Тебе не придется принимать мужские решения и нести за них ответственность. Я буду королем, а ты — моей королевой.
Поддавшись порыву, герцог, похоже, позабыл о почтительности. Он обращался к королеве на ты и покрывал поцелуями ее руки, которые она тщетно пыталась вырвать. Зато теперь он показал свое истинное лицо.
— Так вот чего вы хотите, герцог, — Эвинол презрительно усмехнулась. — Вам мало королевского титула, вы желаете безраздельной власти. Что ж, быть может, вы ее и получите.
— Не стану врать, я желаю быть настоящим королем, — он медленно поднялся, не отпуская, однако, рук Эвинол. — Но не меньше власти я желаю вас!
Глава 10
Церемония
Айлен покрутил в руке бокал, ловя хрусталем отблески свечей, и сделал глоток. Какой это по счету? Третий? Четвертый? Негоже напиваться накануне собственной свадьбы, но иначе унять волнение не получалось. Смешно даже. Волноваться положено невесте, а не жениху. При этом Эвинол всю последнюю неделю ходила сосредоточенная и мрачная и мысли ее были заняты чем угодно, только не предстоящей свадьбой. Зато Айлен мог думать лишь о дне, который возложит на его голову корону и подарит самую желанную женщину в мире.