Нарисованная чернилами
Шрифт:
– Да, – осторожно сказала Риза, наконец, отвечая Брайану. – Думаю, ты можешь объявить, что мы с Шейном официально встречаемся.
Шейн проглотил кусок пиццы и чуть не подавился, когда испытал облегчение, услышав ее слова. Оба, Риза и Брайан посмотрели на него, когда он прочистил горло.
– Это действительно хорошо. Думаю, мне понравились попкорн с пиццей. Можно сделать еще один пакет?
Риза кивнула. Она взяла коробки с пиццей и отдала их Брайану, улыбнувшись, когда он с ними вышел.
Она положила другой пакет с попкорном в микроволновку и пару секунд смотрела,
– Консультант сказал мне позволить Брайану побыть в одиночестве и не давить на него. Но он идет в свою комнату и не часто оттуда выходит, – сказала Риза, и ее горло сжалось. – Иногда по ночам, я слышу, как он плачет, но он не позволяет мне его успокаивать. Так что я просто стою под дверью и жду.
– Мне кажется, что в основном Брайан в порядке, – осторожно сказал Шейн, стараясь подобрать слова и рассказать Ризе, что ее терпение с мальчиком, было лучшим, что она могла сделать. – В моих исследованиях я понял, что скорбь требует времени и каждый человек, справляется с ней по-разному. Брайан кажется довольно спокойным. Держу пари, он вскоре выберется из мрака. Сколько ему лет?
– Двенадцать, – ответила Риза.
– В этом возрасте мне тоже было тяжело. Мои родители стали больше ругаться. Думаю, я тогда впервые осознал, что они не были счастливы, как должны были быть женатые люди, – сказал ей Шейн.
– Ты действительно получил степень в Джон Хопкинс? – спросила Риза, салфеткой вытирая свои влажные глаза.
– Почти что, – просто сказал Шейн, серьезно глядя на нее. – Мне нужно в декабре защитить диссертацию, но я не ожидаю никаких проблем, потому что половина работы уже опубликована. Мне сказали, что я необыкновенно одаренный.
– Вундеркинд? – смеясь, сказала Риза. – Рада за тебя, наверное. За последние шесть месяцев, я встретила столько психиатров, что мне этого хватит до конца жизни, доктор Ларсон. Но помоги нам всем Боже, когда ты решишь заняться частной практикой. В конечном итоге ты запугаешь своих пациентов и заставишь их делать то, что для них хорошо.
– Эй, – сказал Шейн, немного оскорбившись. – Если я решу работать с клиентами, то буду хорошим врачом. Однако вместо этого я буду заниматься исследованиями. В настоящий момент я пишу книгу о влиянии развода на семьи, и как люди с этим справляются.
– Но ты определенно не выглядишь как врач, – смеясь, сказала Риза. – Ты выглядишь как сексуальный байкер из ада, к которому я прямо сейчас, по какой-то причине, испытываю слабость.
– Продолжай, и я скажу Саре, что ты назвала меня плохим словом, – пригрозил Шейн, улыбаясь слову сексуальный. Чувство, безусловно, было взаимным.
Риза рассмеялась и пошла впереди Шейна из кухни.
Он последовал за Ризой в гостиную, и это напомнило ему о ночи, когда Шейн ушел вместе с ней из клуба. Он шел позади нее, что позволило ему наблюдать за соблазнительными покачиваниями ее бедер, затянутых в узкие джинсы. И Шейн обнаружил, что составляет мысленный список того, что он собирался делать с Ризой, когда снова останется с ней наедине.
В гостиной
Пока он ел попкорн и пиццу, он наслаждался уникальным ощущением того, что находился в нужном месте, в нужное время.
Когда через пару часов фильм закончился, Шейн встал, чтобы уйти.
Брайан и Челси уже попрощались и ушли в свои комнаты. Зак собрал коробки от пиццы и отнес их на кухню, и тоже сказал спокойной ночи, прежде чем уйти. Сара заснула на диване еще на середине фильма и по-прежнему тихонько похрапывала. Шейн улыбнулся принцессе, которая на этот раз мирно спала.
– Давай я ее отнесу в постель? – спросил он, думая, что Сара действительно была для Ризы слишком большой, чтобы нести.
– Нет, – сказала Риза, вытаскивая из корзины под столом покрывало. – Я поняла, что ей просто нужно позволить спать там, где она засыпает. Обычно из-за кошмаров она просыпается в два или три часа, а затем приходит ко мне и спит в моей постели до конца ночи.
– Ну, тогда, наверное, я тоже скажу спокойной ночи, – сказал Шейн, на самом деле не желая уходить, но не чувствуя, что может остаться.
– Пойдем. Я тебя провожу, – сказала ему Риза.
Шейн вышел из двери на холодный октябрьский воздух.
– Без куртки тебе здесь будет холодно.
Риза протянула руку и взяла его ладонь.
– Я пару минут посижу с тобой в машине, чтобы мы могли поговорить.
Удивленный, но довольный, Шейн крепче сжал ее руку и пошел вместе с ней. Возле машины, он ее отпустил, чтобы открыть дверь с ее стороны, а затем обошел и подошел к месту водителя. Он проскользнул на сидение, устраивая на нем свое большое тело, и заметил ее взгляд, изучавший, как он умудряется вместиться в машину.
– Ты так долго на меня смотрела. Увидела что-то, что тебе понравилось, пока раздевала меня глазами? – подразнил Шейн, потому что снова нервничал под ее оценивающим взглядом.
Фактически, решил Шейн, сидя сейчас с Ризой в машине, он нервничал сильнее, чем в тот вечер две недели назад, когда вез ее к себе домой, чтобы заняться сексом. Он определенно был на взводе, вероятно потому, что не представлял, в каких они были отношениях, если не считать, ее слов Брайану о том, что они встречаются.
– Я вижу многое из того, что мне нравится, когда смотрю на тебя, – тихо сказала Риза, наконец, отрывая от него взгляд. – Ты понравился мне две недели назад. Сейчас, ты мне нравишься еще больше. Ты каким-то образом за одну ночь заставил меня забыть мужчину, с которым я прожила больше года. Я собиралась выйти за Брента замуж, но теперь уже его не хочу. И я все еще не уверена, как к этому отношусь.
– Ты ожидаешь, что я извинюсь за то, о чем нисколько не жалею? Ты действительно была влюблена в этого зубрилу? – спросил Шейн, потому, что об этом нужно было спросить, хотя он не хотел бы знать ответ, если он был «да».