Нарисованная чернилами
Шрифт:
Брук сидела за столом для рисования Шейна, просматривая папку с рисунками. На них всех была изображена таинственная Тереза Каллахан, с которой она еще не встречалась, но чувствовала, что практически была знакома, посмотрев больше пятидесяти рисунков с ней. Она понимала, почему Кэрри хотела использовать некоторые для коллажа в галерее. Шейн был очень талантлив.
– Знаете, доктор Ларсон, некоторые из них, на самом деле должны отправиться в частные коллекции, а не быть предназначены
Шейн рассмеялся и подошел, чтобы выхватить рисунок из рук Брук. – Это искусство и оно призвано пробуждать сильные чувства. Ты когда-нибудь держала в руках одну из стеклянных вагин твоей матери? Мы все держали. Не говоря уже о том бюсте Джессики, что сделал отец, который является самым чувственным произведением, какое я видел. Мы можем провести отличные философские дебаты на тему искусство против порно, доктор Дэниелс.
Брук рассмеялась над его резкой критикой. – Ладно. Я поняла твою точку зрения. Человеческая натура. Ты нарисовал то, что увидел, а я чувствую то, что чувствую, когда это интерпретирую. Спишем это на зависть к твоей подруге, у которой есть кто-то, кто это для нее делает, а у меня такого человека нет.
Шейн рассмеялся. Он продолжил беспокойно ходить по комнате, изучая рисунок и скучая по Ризе больше, чем мог себе представить. Он вздохнул, когда раздался звонок в дверь.
– Черт возьми. Я же сказал Майклу, что передам рисунки Кэрри через тебя. У моего брата совершенно нет терпения, – сказал Шейн, открывая дверь и обнаруживая на пороге Ризу.
– Привет, доктор Ларсон, – сказала она, нервно его оглядывая. – Мне нужна терапия.
– Риза, – тихо сказал Шейн, от одного ее вида его тело наполнило облегчение. Внезапно, он понял, что не должен был держаться от нее подальше эту неделю, однако боялся, что снова не начнет еще один спор.
Риза протянула руки и Шейн наклонившись, поднял ее, обнимая ее так же крепко, как и она его. Он сделал два шага назад и закрыл дверь пинком ноги.
Обхватившие ее руки были как стальные обручи, а его тело таким же твердым как одна из статуй его отца. Он мог так держать ее вечно.
Риза подняла голову, чтобы поцеловать Шейна, но замерла при виде высокой рыжеволосой женщины, которая с большим интересом смотрела на нее мерцавшими глазами.
– Опусти меня, – холодно приказала Риза. – Ты должен был сказать, что не один.
Все еще ошеломленный тем, что он ее увидел, Шейн смутился от ее яростного взгляда, но не только не ослабил своей хватки, а наоборот еще сильнее ее прижал. – О чем ты говоришь?
На другом конце комнаты Брук рассмеялась над тем, что стала невидимой для своего будущего сводного брата. Она закрыла папку и подошла, чтобы вырвать из пальцев Шейна рисунок с изображением оргазма, потому что сейчас он сжимал живую версию своей модели.
– Я сводная сестра Шейна, или, по крайней мере, скоро буду, – сказала Брук Ризе. – И не стою
– Риза, это Брук и она уже уходит. Ты можешь с ней поговорить как-нибудь позже, – сказал Шейн, наблюдая, как понемногу ее ярость исчезает и, стараясь не думать о том, насколько его возбуждала ревность Ризы к Брук. Он был достаточно глуп, чтобы этим наслаждаться, но не настолько, чтобы ей в этом признаться.
Риза отклонилась и сильно шлепнула Шейна в плечо. – Опусти меня, Шейн. Ты ставишь меня в неловкое положение.
– Прости… очень по тебе соскучился, – сказал он. – Брук, пока. Скажи Кэрри, что после того, как она выберет, окончательное слово за мной.
Брук папкой шлепнула Шейна по затылку. Она испытывала и жалость, и зависть к крошечной женщине, которую Шейн совершенно не хотел отпускать. Даже для того, чтобы попрощаться.
– Встретимся с вами позже. Риза, приятно с тобой, наконец, познакомиться, – сказал Брук. – Он все время о тебе говорит.
Брук закрыла за собой дверь, и Шейн потянулся, чтобы защелкнуть замок. – Привет… мы, наконец, одни, – сказал он. – На чем мы остановились?
Риза внимательно рассматривала его глаза и лицо. Ей хотелось отчитать его за то, что он поставил ее в неловкое положение, но вместо этого стала изучать все изменения, что он сделал. – Ты не носишь свой пирсинг.
– Верно, – сказал он ей. – Но я сохранил самый важный.
Он высунул язык, удовлетворенный тем, что Риза вздохнула и снова расслабилась. Довольный ее реакцией, Шейн подошел к своей спальне, держа Ризу на руках. Когда он сел с ней на кровать, Риза схватила две пригоршни его волос.
– Ты и волосы постриг, – заметила она, но ему не понравилось, как разочарованно она об этом сказала.
– Просто подравнял, – сказал ей Шейн. – Пытаюсь выглядеть презентабельно, как и обещал.
Риза фыркнула. – В этом по-прежнему нет никакого стиля, но я рада, что ты не постриг их очень коротко.
– Черт. Черт. Черт. Подожди, когда увидишь, какую одежду я купил, – сказал ей Шейн. – Я все равно не выгляжу так же хорошо, как и ты, но думаю, что даже Джиллиан это одобрит.
– Шейн, ты не должен меняться из-за меня. Мне просто не нравилась борода, – возразила Риза.
– Я знаю, детка. Я теперь бреюсь каждое утро. Больше никаких бород. Ладно, хватит разговоров о моде… ты беспокоишься о завтрашнем дне? – спросил он, без всяких сомнений понимая, что страх этого привел ее к нему.
– В ужасе, – честно сказала она.
– У меня большая вера в то, что все сработает, но чтобы ни случилось, я буду рядом с тобой. Обещаю, – сказал ей Шейн, наклоняя голову и прикасаясь губами к ее рту. Получая удовольствие от того, что она застонала и поцеловала в ответ.
Риза прикоснулась к его лбу. – Мне нужно было тебя увидеть, побыть с тобой. Джиллиан осталась с детьми и у меня есть пара часов, – тихо сказала она, не в силах ответить на его обещания. Один Бог знал, что выйдет из ее рта, если она начнет ему говорить, как себя чувствует.