Нарисованный принц
Шрифт:
– Алекс, не понимал - это хорошее оправдание, но я едва не потеряла ребенка тогда, а ты уехал. Тебе было все равно.
– Да не было мне все равно! И никогда не будет! Я не могу без тебя! Без вас! Я пытался забыть, но ничего не вышло. Стоило мне тебя увидеть вновь, я был готов начать все заново и злился на себя, что не дал тебе шанса объяснить. Не ломай наши жизни. Дай мне шанс! Я безумно скучал по тебе!
– выпалил Алекс, пытаясь обнять.
Я осторожно высвободилась и отвернулась. По моим щекам текли слезы...
– Лекси прости меня, -
– Ты сделал мне очень больно, - покачала я головой, сделав над собой усилие и заглянув в глаза цвета шоколада. Как же долго я их не видела...
– Я знаю, - вдохнул Алекс, запустив руку в волосы, чтоб скрыть волнение.
– Почему тогда так?
– с грустной улыбкой спросила я.
– Потому, что испугался, что опять будет море лжи, а я просто сделаю вид, что все хорошо. А ведь я уже готов был это сделать!
– горячо зашептал Алекс, поймав мою руку. На моих глазах вновь выступили слезы.
– Я не могу простить тебя, - отстранившись, я отошла, создавая стену, сквозь которую нельзя было пройти.
– Дай мне хоть один шанс для искупления, - с мольбой в голосе сказал Алекс.
– А ты дал мне шанс?
– зло бросила я, развернувшись. Перед глазами проплыли кадры дня, когда Алекс меня бросил, не пожелав выслушать.
– Не дал, - согласился Алекс, опустив плечи, - поэтому и прошу не зачеркивать все, что было между нами, ведь ребенку нужен отец.
– А не слишком ли много шансов ты хочешь? Ты нашему будущему и одного не дал, а сам просишь уже какой? Второй? Третий?
– Последний...
– прошептал Алекс, разворачивая меня к себе. Заглянув в любимые глаза еще раз, я просто утонула в этом океане нежности и любви. Так захотелось поверить...
– Милая, я все равно не уйду. Если выгонишь, я буду жить на улице у твоего дома, только ради возможности увидеть тебя. Я буду разговаривать с тобой, даже, если ты будешь молчать. Прошу тебя, не прогоняй меня. Дай мне шанс доказать свою любовь!
– Нет, Алекс, я боюсь...
– прошептала я, а с глаз вновь потекли слезы, - уходи, - срывающимся голосом сказала я, отвернувшись.
Хлопнула дверь. Ушел. Внезапно на душе стало неуютно, а малыш толкнулся, будто ощутив мое состояние. А может стоить поверить? Ведь наш малыш может когда-то спросить: 'А где папа?', а я не буду знать, что ему ответить. Как сказать маленькому почемучке, что папа и мама больше не вместе из-за какой-то ошибки?
Я выбежала следом за ним из кабинета, но Алекса уже и след простыл. Может, он внизу у машины? Сердце забилось быстрее, а я пошла к лестнице. Ступенька, еще одна и еще и тут моя нога за что-то цепляется, а я не успеваю ухватиться за перила. Я инстинктивно прикрыла живот, чтоб попытаться спасти ребенка. Полет вниз и удар. Рукой я дотронулась до головы и увидела кровь, прежде чем почувствовала раздирающую внутренности боль в животе и потеряла сознание.
'Я все отдам, лишь бы ребенок жил!' - была моя последняя мысль.
ЭПИЛОГ
А в операционной врачи боролись за жизнь его двух самых дорогих людей - любимой девушки и сына. Он уже едва не поседел за время ожидания и корил себя за несдержанность. Зачем он устроил сцену в аэропорту, почему не выслушал тогда Лекси, почему ушел сейчас? Во всем виноват один он... Ведь это она за ним бежала. Чтобы простить? О прощении он и мечтать не мог - лишь бы они выжили.
Он не знал, что девушка всего на пару секунд пришла в себя, моля врачей спасти ребенка... Как страшно, что из-за какой-то глупости можно искалечить столько жизней... а в коридоре больницы Натка рыдала на плече Мэтта, коря себя за то, что не успела раньше, что не пошла следом за взволнованной подругой...
Алекс же смотрел в одну точку. Это был взгляд человека, который потерял все - надежду, мечту. Она и сам не понял, когда девушка стала его мечтой. И теперь она уходит от него... Можно долго рассуждать об ошибках, но это не изменит одного - самый дорогой для него человек сейчас борется за жизнь. Свою и их еще не родившегося ребенка... Он бы все отдал, чтоб разделить ее боль на двоих. Да что там разделить! Он сожалел, что сейчас она мучается на операционном столе, а не он.
Из операционной выбежала медсестра.
– У кого-то есть четвертая отрицательная группа?
– крикнула она, обращаясь к посетителям. Люди безразлично сновали, не обращая внимания на это.
– У меня четвертая!
– ответил Алекс, будто очнувшись.
– Готовьтесь к переливанию, - сказала она ровным тоном, позвав Алекса за собой. Эта безразличность убивала... Хотелось выть в голос от безысходности, а люди, что могли спасти чью-то жизнь не проявляли и капли сострадания и эмоций.
– Ната, разве у Лекси четвертая отрицательная?
– спросил Алекс удивленно, следуя за медсестрой.
– Нет, у нее вторая...
– прошептала Натка.
– Боже, это ребенок! Это ему нужна кровь! Черт, Алекс, а ты еще сомневался в отцовстве!
– крикнул парню вдогонку Мэтт, а тот следовал за медсестрой.
Она провела необходимые анализы и парень сдал кровь. Оставалось только ждать... Ждать - сложнее всего, особенно, когда родные люди находятся на грани смерти. Он сидел, прислонившись к стене. Он все бы отдал, лишь бы вернуть время вспять, лишь бы они остались живы. А дверь все не открывалась и не открывалась, а вместе с ней угасала надежда на чудо...
***
Боль... Это все, что я ощутила, проснувшись. Рукой нащупала уже плоский живот и меня накрыла паника. На мой отчаянный крик прибежала медсестра.
– Девушка, вам еще рано вставать!
– пробовала она меня уложить в кровать, невзирая на мои протесты.
– Где мой ребенок!
– в истерике кричала я, не прекращая попыток подняться.
– С ним все в порядке, - ответила женщина, пытаясь меня успокоить.