Нарисуй меня хорошим
Шрифт:
Я понимала обеспокоенную реакцию Аллы, но вот, якобы доброжелательные попытки Дениса, мне были не ясны. Он — один из них. И сомневаюсь, что за столько лет, варясь в одной кастрюли с моими ненавистниками, он остался равнодушен ко мне. Если позиция Вани и Рэя была мне очевидна, то Денис оставался закрытой книгой. Он оставался их другом, но ни разу не сделал мне нечего плохого. Даже был любезен. Или мне так показалось.
Хотя, может он таким способом хочет привлечь внимание Аллы? Я все-таки ее подруга и она точно не хотела бы, что бы меня обижали.
Вытирая лицо рукой, я уверенно приближалась к своему дому. Во мне пробудились новые
Я уже видела свой, слабоосвещенный двор. На улице было темно и довольно прохладно. Время позднее. Скорее часа два-три ночи. Видимо, придется опять проспать весь день. Последнее время, мой режим был абсолютно сбит. Лето разбилось на умиротворенные сном дни, и на зловеще угнетающие ночи.
И так как ночь еще не закончилась, значит, и неприятностям еще не конец. Шагая мимо Ваниного дома, я заметила, как открылась его калитка.
Ну конечно же, на сегодня было мало фигни, надо было добить Василису и перед сном. Меня это уже не пугало, а порядком раздражало.
— Ууух. И куда мы идем такие красивые? — с насмешкой в голосе, он пытался, в очередной раз меня задеть.
Не угадал.
— Иди к черту! — кинула я, быстрым шагом проходя мимо него.
— Что ты сказала? — очевидно, он не ожидал от меня такого ответа, и мне захотелось стать для него полной неожиданностью. Я остановилась, и повернулась к нему лицом.
Ваня стоял от меня в паре метров, все такой же самоуверенный и бездушный. Одет был так же, как и пару часов назад. Скорее всего, недавно пришел домой. Медленно выдыхая сигаретный дым, он с интересом ждал, что же произойдет дальше.
Раздражение. Злость. Чувства разыгрались на максимум. Они добавляли, ранее мне не знакомые, ощущения силы и уверенности. Зло порождает зло. И я потихоньку становлюсь, такая же, как и они.
— Я сказала, иди к черту. И могу повторить это миллион раз. Могу повторять это каждый божий день, пока твои уши не скрутятся в трубочку, — смотря на него, как на жалкого хулигана, я уверенно делала шаги, в его сторону.
Он спокойно выслушивал меня, неторопливо делая затяжку за затяжкой.
— Ты думаешь ты такой крутой, да? Думаешь, это круто бороться с девчонкой? Силы то равны, не так ли? Оскорблять и унижать слабого — этому тебя научили в тюрьме? Я тебя не боюсь, понял! — я подошла к нему очень близко, что мне стала отчетливо видна, его надменная улыбка.
Видимо, я не производила на него впечатления, но все равно продолжала:
— Ты пытаешься, привить мне чувство вины, которое должен испытывать только ты. Это ты, убил того парня, не я. Это ты, ненормальный придурок, который скинул его с моста. Это ты, хотел скрыть преступления, чтоб прикрыть свою задницу. В этом нет моей вины. Я поступила честно, в первую очередь перед собой, — я видела, как в его глазах запылала лава и надеялась, что зацеплю его за живое. Окуну в собственное дерьмо, — и если ты решил, что ты перекинешь, свои проблемы на меня, то ты ошибаешься. Убийца ты. И только ты. Думаешь, сломаешь меня? А вот тебе… — я протянула ему в лицо средний палец.
Ваня улыбнулся во весь рот и откинув окурок в сторону, резко
— Убийца говоришь? — ехидно уточнил он. — Да что ты знаешь, чему учат в тюрьме? Ты даже представить не можешь, что там делают с людьми. Твоей тупой головешке, никогда этого не понять. Ты способна, только на то, чтобы предавать и портить жизнь окружающим. Убийца ты. Ты убила того Ваню, закрыв его на четыре года за решетку.
Я стиснула зубы.
О чем он говорит? Долгие годы, он так старательно пытался не принимать свою вину, что полностью перекинул ее на меня. Все это время, я переживала, больше всех их взятых. И будучи уже взрослым человеком, Ваня до сих пор, не может здраво рассуждать. Это вошло в привычку — обвинять меня во всем произошедшем. И это не справедливо.
Надавив на меня чуть сильнее, он прищурился.
— Ты мне надоела. Я докажу тебе, что ты боишься меня. Надеюсь, тогда до тебя дойдет, что нужно хватать свою маленькую задницу в руки и бежать отсюда, сверкая пятками. Любому терпению приходит конец и если, у тебя нет желания, покормить рыбок, как Владик, то вали отсюда.
Я одарила его яростным взглядом, набирая воздуха, для ответного реванша. Но из его дома, вышла полуобнаженная Виктория и, встав посередине двора, она вылупила на нас свои глаза.
— А она тут, что делает? — Виктория явно знала мое имя, просто для нее, я была городской стервой, вечно трущейся возле ее Вани. Могу поспорить, что со стороны, наше положение не напоминало удушье. Скорее, казалось, что Ваня зажал меня, как легкомысленную девку, и пытался поцеловать. На месте ревнивой девушки, с ограниченным количеством мозгов, я бы так и подумала.
Голубые глаза сверлили мне дырку во лбу.
— Иди в дом. Я скоро буду, — Ваня даже не повернулся в ее сторону.
— Ну Ванюша, пожалуйста, я устала ждать! — мерзким голоском, Виктория пыталась повлиять на него.
Он раздраженно выдохнул себе через нос. Кто-то был третьим лишним. И это была не я. Ваня, очевидно, не закончил со мной. Но ему не нужны были свидетели. Он помнил, что свидетели могут быть болтливы. Даже если свидетель — твоя любимая подружка.
Я увидела часть его татуировки. Из-под воротника рубашки, скалилась волчья морда. Эта татуировка, определенно соответствовала хозяину.
Я снова перевела взгляд на него.
— Ну что ты, Ванюша? Ты же ее слышал. Она устала ждать, — я шептала это с издевкой, а потом оттолкнула его руку.
Уголок его рта приподнялся в улыбке, и он направился в дом, пройдя мимо своей подружки. Я проследила за тем, как он зашел в дом, закрыв за собою дверь и развернувшись, направилась к своему.
Мне нравилось то, что я чувствовала — первый раз я не упала в грязь лицом, а дала хоть какой-то отпор. Несмотря, на облегчение, я все еще ощущала его руку на своей шее. Его тело, его запах — не отпускали меня. Мои волосы были пропитаны его одеколоном. Странная волна тепла пробежала по коже, а в животе заныло. Только Ваня мог пробуждать во мне эти эмоции. Они все были совершенно разными. Тепло. Ненависть. Страх. Сочувствие. Обида. Но сейчас это была победа. Маленькая, но победа.