Нарисуй мне любовь

Николаева Юлия Николаевна

Отношение ко мне у него изменилось, он стал делать подарки, оставлять больше денег, и даже заезжать два раза в неделю вместо одного. Величайшая милость короля. Я сама не знала толком, как отношусь к нему, Андрей красивый, в общем-то добрый, со мной нежный. Что ещё надо? Годы шли, и я привыкла к нему, как люди привыкают к дому, где живут, к кафе, в которое заходят по утрам за кофе. Если он не приезжал по какой-то причине, я даже порой скучала. Незаметно прошло пять лет, я окончила институт и устроилась работать в местную галерею. Вообще-то, так просто туда не попадёшь, но когда есть связи, возможно все. На работу я ездила

на новеньком автомобиле, подаренным Андреем на окончание института. Не знаю, шли ли в галерее пересуды обо мне, я старалась просто качественно выполнять свою работу, тем более, что она была интересной. Год я упорно трудилась, шагая по карьерной лестнице вверх, и даже порой подумывала о том, что однажды открою свою галерею. Мысль эта не казалась заоблачной, я была уверена: буду верна Андрею, получу все, что хочу. Тем более, что он увяз во мне за эти годы очень сильно. Было ясно: никуда он от меня не денется. А уж я смогу вести себя, как надо. Так я думала, пока однажды в нашей галерее не появился Гарри Ставровский.

Ему было двадцать семь, среднего роста, кучерявые русые волосы. Вроде бы ничего примечательного, но, только попав в галерею, он стал центром притяжения людей. На него оглядывались с улыбкой, казалось, словно после хмурых дней выглянуло солнце. Он не был красавчиком, грубоватые черты лица, крупный нос, хотя губы пухлые, очерченные, а глаза словно светятся, пронзительные, красивые. Но главное то, как он смотрит, от его взгляда, такого ясного, светлого, невозможно скрыться.

Гарри хотел провести выставку. Художником он бы начинающим, но спонсора уже нашёл, так что проблем с организацией не должно было возникнуть. Но учитывая, с каким видом ко мне забежала начальница в тот день… Даже если бы у Гарри Ставровского не было денег, она бы их нашла сама.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась Марина Евгеньевна, заглянув в кабинет.

– Текущие дела, – ответила, не отрываясь от компьютера.

– Тут молодой художник пришёл…

– Хотите, чтобы я ему объяснила, что мы бесплатно не работаем? – я по-прежнему не отвлекалась от компьютера.

– Вообще-то, у меня есть деньги, – услышала мягкий голос. Подняв взгляд, встретилась им с парнем, он мне улыбнулся, выглядывая из-за приоткрытой двери. Я улыбнулась в ответ.

– Расскажи молодому человеку о наших условиях, Алиса, – Марина Евгеньевна чуть ли не за ручку усадила парня в кресло, а он смотрел на меня, немного улыбаясь. Смотрел так просто и пристально, что я подумала: ну и чудик.

– Конечно, – улыбнулась в ответ, он просто глаз с меня не сводил. И все то время, что я говорила заученную информацию, смотрел, не отрываясь, улыбаясь уголками губ.

Впервые я почувствовала себя неловко от чужого взгляда. Хотелось постоянно ловить его, словно в этих глазах было что-то притягательное. Одернув себя в который раз, я встала.

– Давайте покажу вам залы.

Мы прошлись по галерее. Я рассказывала, а Гарри смотрел неотрывно, так что я уже сама перестала понимать, что говорю и зачем. Наконец, остановившись, сказала:

– Будем рады помочь вам.

Он снова улыбнулся. И вдруг сказал:

– Ты очень красивая.

А я растерялась. Я, черт возьми, растерялась. Хлопала глазами, как полная идиотка.

– У тебя такие глаза, – продолжил Гарри, стоя напротив. На каблуках я была с ним одного роста. – В них тонешь. Такая хрупкая, нежная…

Хочу тебя написать.

– Написать? – усмехнулась я, но как-то неуверенно.

– Да. Ты, как ангел.

Плохо же он меня знает. Многие могли бы с данным утверждением поспорить. Некоторые даже посмеяться в лицо.

– Приходи ко мне в мастерскую.

Я уставилась в недоумении, вынырнув из мыслей. Гарри, словно опомнившись, долго искал в карманах визитку. Наконец протянул мне пластиковую карточку.

– Там есть адрес. Приходи после работы.

– Спасибо, конечно, – ответила, взяв визитку, – но вряд ли получится.

– Приходи, – он не слышал меня, – я хочу писать твои глаза, твои губы…

Неожиданно прикоснулся к моим губам пальцами и бесконечно долгое мгновение их не убирал. Наконец, сложив руки ладонями друг к другу, приставил их к своему лицу, не сводя глаз с меня. А я предательски сглотнула, выдохнув.

– Приходи, – снова сказал Гарри и, быстро развернувшись, покинул галерею.

Надо сказать, в себя я пришла не сразу. Вернувшись в кабинет, заварила кофе и думала об этом странном парне. Он такой необычный, интересный, забавный, и очень притягательный. Нахмурившись, поняла, что уже несколько минут мешаю кофе ложкой. Вот это да. Не припомню, чтобы мужчина производил на меня такое сильное впечатление. В мастерскую я, конечно, не пойду. Это слишком. Или нет?.. Он просто хочет меня нарисовать, я просто хочу немного с ним пообщаться. Что в этом такого? Мастерская недалеко, пешком десять минут, на машине вовсе две. Андрей сегодня не придёт, вечер свободный, так что… что? Неужели попрусь к сомнительному парню не пойми куда? Но следовало признать: попрусь. И именно потому, что он такой непонятный и странный.

До конца дня я маялась этим вопросом не хуже Гамлета с его быть или не быть. И даже твёрдо решила не идти, но оказавшись в машине, вырулила на проспект и тронулась в сторону мастерской. Она располагалась на чердаке жилого дома, занимая добротную его часть. Дверь по домофону открыли, не спросив, кто. Но когда я поднималась в последнем пролёте, Гарри стоял с улыбкой, опираясь на стену.

– Я знал, что это ты, – сказал мне, я улыбнулась, качая головой.

– Мастерская на чердаке? – задала вопрос, разуваясь. – Оригинально.

– Это ещё и мое жилище. Квартиры стоят дорого, про студии вообще молчу, а тут я все устроил для себя. Идём, покажу.

Взяв меня за руку, повёл по территории. А я думала, выдернуть руку или нет? И вопреки здравому смыслу не выдергивала.

– Кухня, – показывал тем временем Гарри, – там туалет с ванной, тут спальня.

Мы замерли на пороге. Комната была полупустой. Надувной матрас с подушкой и одеялом, комод и старый письменный стол со стулом.

– Аскетично, – заметила ему. Махнув рукой, Гарри потащил меня в длинный коридор, заканчивающийся дверью.

– Студия, – сказал, распахивая дверь и пропуская вперёд. Просторная светлая комната была завалена кистями, красками, холстами, в углу стоял мольберт с накинутой сверху тряпкой. По мне, так тут царил хаос, но Гарри у нас художник, ему виднее.

– Мило, – сказала, поворачиваясь, и тут же оказалась с ним лицом к лицу. Слишком близко. А он смотрел так жадно, словно пытаясь запомнить каждую чёрточку моего лица. И этот взгляд действовал похлеще любого афродизиака. Я сглотнула, Гарри перевёл взгляд на мои губы.