Наркомафия

Леонов Николай Иванович

– Так кто же нашего убогого юриста жизни лишил? – спросил он легко и даже небрежно.

– Вы меня спрашиваете? – на одесский манер, с еврейским акцентом, спросил Еланчук, искренне удивился, даже прижал ладони к груди. – Я не держал оружия много лет, кроме ваших молодцев, у меня ни одного знакомого стрелка. Вопрос не по адресу.

– К кому же мне обратиться за ответом?

– Вас интересует мое мнение? – Еланчук понял, что перегибает палку, и уже другим тоном продолжал: – Я не располагаю никакими доказательствами, но внутренне убежден – Григорий Байков

жив, здоров, в настоящий момент беседует с сыщиком Гуровым, а возможно, и не беседует, так как исповедовался раньше. Я не стану напоминать, что неоднократно передавал вам: канал через фирму «Стоик» следует немедленно перекрыть.

– Не хотите, так и не напоминайте. – В голосе Валентино звучало раздражение. – Что, этот, как его, Гуров, кажется, оказался вам не по зубам?

– Я не мальчик, Валентино, вы меня на «слабо» не ловите. Если хотите знать – серьезный разработчик, как и разумный шкипер, не бросается на преградивший путь риф, а изящно огибает, оставляет его в кильватере.

Валентино помолчал, вновь провел расческой по волосам, видимо, имел такую привычку, уже спокойно произнес:

– Давать советы и следовать им – не одно и то же. Уважаемый Юрий Петрович, я ценю ваши знания и опыт, но вы многого не понимаете…

– С такой аргументацией, – дерзко перебил Еланчук, – вам бы партийным боссом служить, а не заниматься самым прибыльным и самым опасным бизнесом.

– Понятно, – растягивая гласные, сказал Валентино. – Понятно, почему вас выгнали из конторы. Хватит препираться. Я плевать хотел на ваш характер. Я плачу вам за профессионализм. Да, у меня есть и другой канал, но сейчас я могу воспользоваться только «Стоиком». И я должен переправить товар немедленно, иначе я уплачу колоссальную неустойку, потеряю партнеров, практически потеряю все. Рифы? Так обогните их.

– Поздно. Не следовало убивать бухгалтера, затевать дурацкую историю с похищением девочки. Если бы мы не тыкали Гурова раскаленной железкой, пока бы он разобрался, вы бы все успели. Что знает этот убогий юрист? Лишь факт, что наркотик каким-то образом проходит из Вьетнама в Европу. Каким образом, через кого конкретно, он не знает. Вы думаете, Гуров при его опыте не почуял наркотик? Бухгалтер? Ну, выявил он различие в накладных. Да и черт бы с ним! Копать такое – работа для другого бухгалтера или обэхаэсэсника, но никак не для сыщика, опера-важняка.

«Бухгалтера убрали совсем не из-за накладных, но Еланчуку знать об этом не обязательно», – решил Валентино.

– Согласен, но что сделано, то сделано, – сказал Валентино. – Я понял, вы считаете: сейчас чертов сыщик встал на моем пути, и мне не пройти.

– Надо думать, а пока так и есть.

– Так ведь не следует изобретать ни порох, ни колесо – их уже изобрели…

– У вас нет специалистов такого уровня, – перебил Еланчук.

– Президентов убивают, а уж мента, пусть самого умного и осторожного, уберем.

– Только без меня.

– А это вам говорить не следовало! – жестко сказал Валентино. – Сколько вам требуется дней на разработку, какой транспорт, какие специалисты и в каком количестве? –

Он пошел к двери, обернулся. – Я по своей безграмотности полагаю: достаточно одного снайпера, который бы оказался в нужном месте в нужный момент.

– Идите, профессор, – Еланчук так тяжело и искренне вздохнул, что Валентино чуть ли не впервые в жизни смутился и вышел за дверь.

Она не успела закрыться, как Валентино услышал:

– Простите, еще два слова.

Валентино с раздражением отметил, какая хреновая реакция у его телохранителей, в сердцах чуть ли не сплюнул и вернулся к Еланчуку, который стоял на пороге.

Лишь взглянув на «шофера», гэбист мгновенно оценил ситуацию и, пропуская хозяина в кабинет, сказал:

– Верно мыслите: окажись на моем месте Гуров, организовалось бы три трупа. Я забыл вас попросить, Валентино, распорядитесь, пожалуйста, чтобы ваши люди забыли о существовании Байкова, его дочери и в принципе о фирме «Стоик».

– Только и всего? – Валентино еле сдерживал гнев. – Договоримся в последний раз – каждый решает свои проблемы.

В это же время на квартире Юдина собрались Орлов, Гуров, Крячко. Хозяин угощал гостей и помалкивал.

– Я убежден, – сказал Орлов, – вам, ребята, следует затихнуть. Наркобизнес – это раскаленная добела сковородка. Я сообщу что следует в Интерпол, там люди поопытнее нас, пусть разбираются. Ты, Лева, без цирковых номеров жить не можешь. В данном случае сработало, ты человека спас, теперь отойди в сторону.

– Генерал всегда прав, – изрек философски Крячко. – Иначе он бы не стал генералом.

– Но Гриша, Гриша Байков, как он мог? – бормотал Юдин, подливая в бокалы. – И под каким предлогом мне его уволить? Мы как одна семья, ребята не поймут.

– А ты его не увольняй, – сказал Гуров. – Пусть работает, больше стараться будет, а вреда от него сейчас никакого.

– Да я на него смотреть не могу! – Юдин хотя и налил в свою рюмку, отхлебнул из бутылки.

– Не смотри. – Гуров тоже выпил. – И вообще, шеф, не бренчи нервами, пригодятся.

Гуров мог обмануть кого угодно, только не Орлова. Он прошел медкомиссию, отвалялся положенное в госпитале; приказ об увольнении лежал на столе министра; оставалось найти замену, но она не находилась, и генерал, с одной стороны, вроде бы ушел в отставку, однако в кабинете объявлялся каждый день. Генерал охотно откликнулся на приглашение Гурова, хотел поближе познакомиться с Юдиным, окончательно решить, принимать его предложение или нет. И тут на него обрушилось такое количество новой информации, что старый сыщик чуть было не растерялся. Слушая, он почти закрыл глаза, сосредоточил внимание на Гурове, так как прекрасно знал: ученик всего никогда не расскажет и планов своих полностью не раскроет. Уговорить Гурова отказаться от уже принятого им решения за всю жизнь не удалось ни разу. «Значит, так, – подвел итог Орлов. – Либо мы бьемся втроем, либо оставляем Леву одного». Практически у генерала выбора не было, однако и упрямства ему тоже было не занимать, и он повторил: