Наркомафия
Шрифт:
* Город - имеется в виду Грозный. Если чеченец говорит "город" не уточняя, какой именно - значит, это Грозный
** прим автора - это действительно так.
Сегодня у Принца было дурное предчувствие. С самого утра…
Поцапался с бабушкой. Кто-то стукнул про дела. Не все, конечно, но стукнул… Так, не позавтракав и ушел на улицу…
Черный Ланд Круизер с визгом тормознул рядом…
– Э… Это ты Прынц, да…
Саня посмотрел - в машине были чехи. Чеченцы.
– А кто спрашивает…
– Садысь в машину, да… С табой старшие пагаварить хотят…
– Ты обзовись сначала… Что за старшие. Я твоих старших не знаю и дел с ними не имею…
Чичи переглянулись.
– Твои у Космоса тусуются, да…
Принц промолчал, хотя спину обдало холодом…
– Если ты с нашими старшими гаварить не хочешь, всэх тваих на куски парэжут, да…
Принц молча сел в машину…
Бить его не стали. И говорить с ним ни о чем не стали - типа "рюсский, сейчас мы тэбя зарэжем". Чеченцы - в машине из было трое - молчали, машина неслась по Ленина на огромной скорости, иногда проскакивая на красный, рыкая "крякалкой" на тех, кто не вовремя убрался с дороги. Принц город немного знал, сейчас понял, что они едут на выезд из города…
Еще несколько таких же машин стояло у рощи. Полукругом. Принц не знал, что это была та самая роща, где опускали азеров и много еще кого…
– Приыехали да… - впервые за все время поездки раскрыл рот сидевший рядом с ним чех - ыды, вон старшый наш. И тваи там тожэ, да…
Принц молча вышел из машины, сильно хлопнул дверью, направляясь к стоящим у махин чехам. Было ли ему страшно? Да было конечно. До жути. Но он знал, что показывать страх нельзя, ни в коем случае. И этому его научил не отец, не улица, этому его научил дядя Паша…
Он молча остановился в нескольких метрах от чеченцев. Они молчали. И он молчал.
А Ваха Ибрагимович нервничал… Потому что он чувствовал людей, иначе нельзя, иначе ты не станешь эмиром. И сейчас он чувствовал, что хоть русский пацаненок его и боится - но он держит себя в руках, как подобает мужчине. И разговор первым не начинает - так тоже подобает делать мужчине. И глазами сверкает… Не знал бы что русский - подумал бы что нохча, или в роду нохчи были. Может, так оно и есть. И Адам был прав, такой русский на их стороне должен быть. Потому что он не лай, никак не лай*…
Когда молчание стало совсем уже затянувшимся - Ваха Ибрагимович шагнул вперед. Тем самым проигрывая первый раунд русскому пацану, которому и четырнадцати еще не было…
– Ты меня знаешь?
– Нет.
Вот так вот…
– Меня Ваха Ибрагимович зовут, Ваха-муаллим можешь звать. Это твои люди?
– Которые?
Ваха Ибрагимович сделал знак, по его знаку вооруженные чеченцы начали выкидывать из просторных багажников машин одного за другим пацанов, связанных. Глинного и остальных.
– Вот эти. Твои люди?
– Да…
– Они на моих точках без разрешения торговали.
– Я от
Ваха Ибрагимович расхохотался
– И что? Ты в этом городе торгуешь? Значит, у меня должен разрешения спросить. При чем тут Москва?
– У каждого свой кусок. У тебя свой. У меня свой. Я твой кусок не отнял.
Если бы Адам не приказал наладить с ним отношения - Ваха Ибрагимович приказал бы зарезать дерзкого русского пацана и дело с концом. Хотя бы для того чтобы сохранить уважение к самому себе и сохранить уважение своих людей к себе. Но Адам приказал, а устами Адама приказал сам Рамзан.
Ваха Ибрагимович посмотрел на своих нукеров, готовых сделать все, что скажет им их хозяин…
– Уезжайте. Этих в городе выкинете, на окраине. Резван, останься, отвезешь потом меня.
Пинками подняв пацанов, их обратно закинули в багажники. Один за другим взревывали моторы - и кавалькада машин направилась по краю хлебного поля к дороге, ведущей в город…
Принц молча ждал продолжения…
– Я не сказал - живыми их выкинуть или мертвыми…
– Мертвыми… Это будет беспределом. А вы ведь не хотите беспредела, Ваха-муаллим.
И снова Ваха Ибрагимович почувствовал, что нить разговора от него ускользает…
– Ты правильно сказал, беспредела я не хочу. Я обратил внимание на тебя, ты хорошо работаешь… И говоришь тоже хорошо. Умно. А такие люди - нужны мне. Ты сколько имеешь со своей дряни…
– Достаточно.
– Достаточно не бывает никогда. Хочешь торговать настоящим товаром? Там деньги совсем другие. Можешь в Москве торговать, я скажу про тебя людям, они дадут тебе товар.
– За это срок…
Ваха Ибрагимович расхохотался - на сей раз искренне. Вот тут он переиграл русского. Начисто!
– Срок… Резван, подойди сюда, дорогой…
Как только Резван - гладко выбритый, крепкий, не слишком похожий на чеченца подошел, Ваха Ибрагимович указал на его автомат. АКС-74У.
– Вот автомат. Как ты думаешь, откуда Резван его взял?
– Откуда я знаю? Купил, наверное…
– Нет… - Ваха Ибрагимович улыбнулся, вот теперь нить он перехватил - не догадался. Его ему выдали в оружейной комнате. Бесплатно. Резван - капитан милиции. Вашей милиции. Ты думаешь, он один такой? Поэтому - о каком сроке ты говоришь?
Принц опустил голову.
– Ты хапаешь по мелочи. Ты не знаешь что такое настоящие деньги. И что такое настоящая дружба. Твои люди сдали тебя, а мы еще не начали их резать. Вот с кем ты работаешь. Если будешь работать на нас - никакой срок тебе не грозит.
Что делать…
– Здесь я всего лишь на лето.
– Ничего страшного. В Москве я тоже слово скажу. Над тобой, два этажа сверху, живет человек. Шмелем погоняют. Знаешь?
– Знаю.
– К нему придешь. У него товар для тебя будет. Настоящий товар. Я скажу, чтобы он дал тебе по хорошей цене. Резван, поехали. И ты садись в машину - до дома довезем. Я рядом с тобой живу…