Наркомутация

Колычев Владимир Григорьевич

– Завтра к одиннадцати явишься в ОВД «Битово», – строго предупредил ее Саня. – Спросишь майора Кулика. Вопросы?… И не вздумай исчезнуть, из-под земли достану…

– Да нет, я все понимаю, – робко кивнула девчонка. – Явлюсь, не исчезну… А сейчас уходить?…

– Ну да…

– А может, я могу вам чем-нибудь помочь?

– Чем, например?

– Хотите, я вам станцую? Хотите стриптиз?…

А посмотреть в ней есть что. Смазливая девчонка. Фигуристая – крутобедрая, длинноногая. Груди будто маленькие арбузики из-под кофточки

проглядываются. А потом, Саня холостяк. Равно как и Эдик… Но нет, не та ситуация. Степан Круча орлами их называет, это да. Но не стервятниками – нет.

– Гуляй, девочка, – подтолкнул ее к двери Эдик. – Сделай так, чтобы я тебя до завтрашнего утра не видел…

Девка исчезла. Но перед этим как-то странно обвела их всех троих взглядом. Саню, Эдика и Семена. Уж не за педиков ли их принимает?… Впрочем, Сане все равно. За годы ментовской службы он привык игнорировать и едва уловимые намеки в свой адрес, и откровенную грубость.

– По сто граммов? – спросил сосед.

Он был явно доволен. Хотя чему радоваться? Не окажись эта девка клофелинщицей, он бы сейчас секс-удовольствие получал. А так одни хлопоты… Но ведь доволен…

– Не, – покачал головой Саня. – Мы домой пойдем. Завтра утром на службу…

– Сам же работки подбросил, – будто сокрушенно развел руками Эдик. – С разбойниками с большой панели завтра разбираться будем…

Сокрушаться нечего. Случай с клофелинщиками – это не абы что, а раскрытое уголовное дело, «палка» для отчетности. От подполковника Хлебова благодарность, а может, даже сто рублев премии. Будет на что телеграмму в Сочи отбить. «Дорогая, с путанами не вожусь. Люблю только тебя…»

Глава вторая

– Это ты правильно сделал; – кивнул Корж. Пупс отошел от двери в квартиру напротив. Только что заклеил смотровой «глазок» жвачкой.

Леньчик тихонько достал из кармана ключи. Один сунул в нижнюю замочную скважину, второй – в верхнюю. И одновременно прокрутил их по часовой стрелке – по два оборота каждый. Все, дверь открыта.

– Отлично, братан, – едва слышно похвалил его Корж.

И первым вломился в квартиру. В холле темно. В комнатах тоже. Только на кухне свет. И дверь из ванной открывается, сноп света падает в холл. Женщина выходит. Полотенцем прикрывает интересные места.

– Кто там? – испуганно спрашивает она.

– Сто грамм! – хохотнул из темноты Корж. Он знал, где находится выключатель. На ощупь нашел его. Зажег свет в холле. Предстал перед купальщицей во всей своей красе. А парень он знатный. Девчонки от него тащились. Гирляндами на шею вешались.

Только эта бикса в восторг не пришла. А, наверное, Леньчика и Пупса испугалась… А может, их всех троих?…

– Убирайтесь! – взвизгнула дамочка.

– А если нет? – снова хохотнул Корж. – Милицию вызовешь?…

– Да!

– А ху-ху не хо-хо!…

Корж подошел к Марине Петровне – так звали женщину.

Резким движением руки сорвал с нее полотенце. Оставил ее в чем мать родила. За что схлопотал пощечину. Хорошо, когтями ему в лицо не вцепилась…

– А сдачи? – спросил он.

И съездил ей кулаком по скуле. Как ни странно, дамочка удержалась на ногах. И даже замахнулась для удара.

– Сволочь! – забилась она в истерике. На этот раз Корж ударил со всей силы. Одним кулаком под дых, вторым в челюсть. Баба слетела с копыт. Грохнулась на пол, собралась в комок. Забилась в беззвучном рыдании.

– Кто первый? – спросил Корж. Фигурка у дамочки что надо. Под сорок ей.

Но выглядит на тридцать, не больше. Кожа свежая, упругая.

Корж просто не мог удержаться от соблазна. Он не дал подельникам и рта раскрыть. Сам себе ответил:

– Придется мне…

Схватил женщину за волосы, затащил ее в комнату, разложил на ковре.

Навалился на нее, подмял под себя. Та не сопротивлялась. Все правильно, если насилуют – расслабься и получай удовольствие…

И Корж получал удовольствие. Все то время, пока его дружки рыскали по квартире в поисках ценных вещей. Краем глаза он видел, как Леньчик пакует в узлы столовое серебро, хрусталь. Все правильно, так и надо…

Наконец он разрядился. Слез с женщины.

– Давай, Леньчик, твоя очередь…

Дамочка пошла по кругу. А для чего, собственно, созданы женщины, как не для этого дела?… Корж развеселился. И вдруг вспомнил, что она в доме не одна.

Сын у этой бабы. Девять лет ему.

Детскую он нашел без труда. Пацан сопел в две дырки. «Пусть спит», – решил Корж. Трогать его не имело смысла. Он вышел из комнаты и на всякий случай заблокировал дверь. На руках у него перчатки – можно не бояться, что останутся «пальчики».

Корж вернулся в гостиную. Трудяга Леньчик «пахал» дамочку в поте лица.

Та была в сознании. Но не сопротивлялась. И удовольствия не получала. Глаза закрыты, голова безвольно свернута набок, трясется в такт движениям.

Пупс копошился на кухне.

– Бабки нашел? – спросил его Корж.

– Не-а… Все обыскал…

На кухне полный кавардак. Дверцы шкафчиков и шкафов – настежь, крупы, сахар, соль – все это высыпано на пол.

– Странно, он же говорил, что бабки на кухне. – Корж озадаченно почесал затылок.

– Может, перепрятала? – спросил Пупс.

– Все может быть… Ладно, ты дальше здесь шустри, а я бабу колоть буду. Кстати, как тебе телка?…

– Кайф!…

– Тогда готовься.

– Давно готов.

Корж дождался, когда Леньчик разрядится. Стащил его обмякшее тело с Марины Петровны. Вылил ей на лицо стакан холодной воды.

– Где бабки?

Она открыла глаза.

– Какие бабки? – спросила тускло.

– Баксы, доллары…

– У меня нет денег, – едва слышно ответила она. Казалось, дамочка вот-вот потеряет сознание.