Наркопьянь
Шрифт:
- Вроде, да. Теперь бы еще и до станции.
- Торопиться некуда. На электричку мы опоздали, следующая пойдет только через три часа. Интересно, ребята уже уехали?
- Черт его знает. Может, да, а, может, нет.
В ближнем к лесу дворе древняя бабка приделывала калитку к забору. Калитка была массивная, металлическая. Не знаю, откуда у бабки только силы нашлись оторвать ее от земли? Но повесить ее явно было для нее затруднительно.
- Пойдем поможем, - сказал я Психу.
- Пойдем.
Мы подошли к бабке.
-
Бабка посмотрела на нас и заулыбалась.
- Спасители мои. Помогите, будьте добры.
Мы взялись за калитку. Она действительно оказалась тяжелой. Тот факт, что бабка смогла ее оторвать от земли и даже пробовала повесить на петли, свидетельствовал о том, что люди тут жили крепкие и суровые. Не хомячки на джипах однозначно.
Немного повозившись, мы приладили калитку на место. Бабка обрадовалась.
- Ой, спасибо вам, милочки. Что бы я без вас делала. Молодцы какие. А то кобель, зараза, с цепи сорвался, удрал и калитку заодно снес.
- Да не за что, бабушка. А далеко тут до автобусной остановки?
- А вот прямо и идите, тут недалеко.
- Спасибо. До свидания.
- Это вам спасибо, помогли бабке. Дай бог вам здоровья крепкого…
- И вам, бабушка.
Когда мы отошли на почтительное расстояние, Псих сказал:
- Давай-ка отсюда побыстрее. Что-то не хочу я повстречать кобеля, которые такие здоровые калитки с петель снимать умеет…
- Я тоже.
Мы ускорили шаг. Прошли дворов пять и вышли на шоссе. На другой стороне виднелся павильончик автобусной остановки. Я огляделся – шоссе было пустынным в обе стороны, насколько хватало глаз. Видимо, транспорт тут ездил нечасто.
Метрах в пятидесяти от нас стоял мужик с незажженной сигаретой во рту. Мы решили стрельнуть у него курева. Мужик оказался пьян, но сигарет дал. Взамен мы дали ему прикурить, так как ни зажигалки, ни спичек у него не было.
- Гуляете? – спросил мужик, слегка покачиваясь.
- В поход ходили. А автобус до Кузнечного скоро придет?
- Скоро, - мужик икнул. Потом приблизился к Психу и загадочным голосом спросил, - Ты давление чувствуешь?
Опять это давление. Что-то в этих краях действительно было не так.
- Чувствую, - ответил Псих.
- Вот и я чувствую, - мужик выбросил окурок, - сколько живу – столько и чувствую. Да тут все чувствуют.
- Так уезжали бы.
- Куда? Давление повсюду, парни, повсюду. И вы никуда от него не денетесь.
Из-за поворота показались две молодые женщины с колясками. Поравнявшись с нами, они крикнули мужику:
- Чего ты тут стоишь, пьянь? Автобус теперь только утром будет…
- А вот хочу и стою…
Черт, автобус будет только утром! А это значит, что до Кузнечного снова идти пешком. Я проклинал все и вся.
- А автобус точно раньше утра уже не пойдет? – спросил я женщин с тающей надеждой.
- Точно.
- А до Кузнечного как можно добраться?
- Либо на машине либо
- И далеко идти?
- Километров где-то пятнадцать.
Надежда умерла, не успев родиться. Я повернулся к Психу:
- Слышал?
- Слышал, не глухой. Придется пешком идти.
- Тогда пошли.
- Пошли.
Попрощались с мужиком и двинулись в сторону Кузнечного. Интересно, сколько мы уже прошли? И сколько еще предстоит? Меркам местных я не доверял. Пятнадцать километров запросто могли оказаться и десятью и двадцатью и даже тридцатью. Что ж придется все устанавливать опытным путем.
Километровых столбов тут не было, и о пройденном расстоянии можно было судить весьма относительно. Скорость, помноженная на время… Я чувствовал, что устал, что нервы на пределе и… что все не так уж и плохо. Мне внезапно вспомнилось известное утверждение о том, что живем-то один раз. Да катись оно все к черту. Один раз живем! И пусть нет никакой мечты, пусть нас окружают одни иллюзии, пусть поход испорчен офисным планктоном, но ведь… мы изначально бежали от города, от своих проблем, от неустроенности этой дурацкой… вот и планктон бежит… все бегут… а бежать-то никуда не надо. От натуры не уйдешь. И это давление: давление обстоятельств, давление враждебных нам сил – оно дано лишь только для того, чтобы закалить, сделать крепче, заставить победить в себе свои страхи. Лес давит, потому что ты его боишься. Город давит по той же причине. Не надо бояться. Надо жить, думать, развиваться. Самое ценное знание – оно не в оставленном нами городе, и не здесь, в лесу, оно внутри нас. Мы – чаши с кровью бога. И обнаружить эту кровь не просто. Но надо обнаружить…
- А пошло оно все, - сказал я громко вслух и засмеялся.
- Ты чего? – спросил Псих.
- Да так. Рассуждаю.
Через полтора часа показалась деревенька с названием Богатыри. Интересное название. Деревеньку обступали ели и скалы, гранитные расколы, в которых росли деревья.
- Богатыри, - сказал я, - до Кузнечного по идее немного осталось.
- Богатыри – это про нас, - засмеялся Псих.
- Ну, свой богатырский минимум мы выполнили – это точно.
Мы миновали деревню, когда из-за поворота позади нас показался автобус. Впервые за день – да что за день, за всю неделю, наверное, - нам повезло. Мы принялись махать руками. Поравнявшись с нами, автобус остановился.
- До Кузнечного довезете?
– спросил Псих водителя.
- Садитесь.
Мы сели, и автобус тронулся. За окном снова поплыли скалы, ели, скалы – и так до бесконечности. Мы покидали эти загадочные места с их невыносимым давлением. Водитель усердно крутил баранку, сосредоточившись на дороге. Я вспомнил, что денег у нас с собой не было, касса уехала с ребятами. Правда, водитель пока денег и не спрашивал.
Поворот, перелесок, потом железнодорожный переезд, и мы вновь в Кузнечном. Автобус протарахтел мимо станции и причалил к остановке.