Наркоза не будет
Шрифт:
Роня засветился, увидев распушившуюся Кошу. Ее это ужасно растрогало, и она чуть не разрыдалась от умиления. Ей больше всего хотелось бы нажраться и пожаловаться Роне на жестокую, безжалостную судьбу. Но она не могла этого сделать. Этот позор она никому никогда не откроет.
Друзья обнялись в избытке чувств.
– Я гуляю!
– объявила Коша.
– Пошли к заливу. Ни с кем не хочу... Все надоели. Все - суки! Пойдем! Ты - лучший, Роня!
– Ты что, картинки продала?
– Роня пристально оглядел ее.
У него самого было двое широких штанов и две рубашки, которые он носил по очереди.
–
– кивнула Коша и, вспомнив Валентина, опять поморщилась.
Роня, видимо, заметил и впился в Кошу любопытным взглядом.
Но та взяла себя в руки и, чтобы отвязаться, несколько раздраженно повторила:
– Ну. Продала! Пять работ продала. Кучу бабок дали. Я еще красочек накупила на сотку баксов. Классных таких!... просто! Картин нарисую-у-у-у! Кучу!
Она широко махнула рукой, зацепив молочную бутылку на столе, Роня тут же подскочил, и бутылка скатилась прямо в его длинную ладонь.
– Аккуратнее!
– Вечно у меня что-то валится. Блин!
– Коша махнула лапкой.
– Ладно! Пойдем! У меня столько приключений было, я тебе все расскажу, ты потом сценарий сочинишь, по нему кино поставят, и тебе кучу денег отвалят. Кстати, не написал еще ничего? Пошли!
Когда они выбрались из общаги, Коша увидела напротив дверей человека в черном сюртуке. И это вызвало спазм в желудке.
Она резко остановилась. Роня ткнулся в спину, выходя из дверей следом.
– Извини, - смутился он, и осторожно обошел подругу.
Коша смотрела на мужика в сюртуке, и пыталась вспомнить, где его видела. Она так и стояла бы, если бы Роня ее не поторопил.
– Долго ты стоять будешь?
Коша медленно повернулась и поспешила, изредка оглядываясь через плечо.
– Что ты там такое увидела?
– спросил Роня.
– Да какой-то странный мужик там стоит, я не могу вспомнить, где я его видела ?
– Где мужик? Там нет никого.
Она оглянулась еще раз. И, действительно, никого не было.
– Наверно он ушел...
– растерянно пробормотала Коша.
Она подумала, что возможно, это галлюцинация. Если ей мерещатся муравьи под кожей, почему не померещиться мужику на тротуаре? И к своему удивлению, Коша заметила, что в смысле жуков чувствует себя значительно лучше. То есть чесаться ей почти совсем не хочется. И ей сделалось ужасно. Насколько же можно зависеть от денег! И она стала мечтать о каком-нибудь способе жить, чтобы вообще от них не зависеть. То есть вообще. Не есть, не пить. Не мерзнуть. Выходить на берег залива и набираться силы от ветра, от солнца, от воды.
Но как это сделать?
Жрать марки, которые дает Череп? Но они тоже денег стоят.
Роня всегда находил на берегу стеклянные шарики. Бесцветные, бутылочно-зеленые, голубоватые и цвета марса. Коша всегда завидовала и пыталась хотя бы раз найти один шарик, но никогда это не удавалось, а постоянно попадались какие-то ржавые ключи.
На длинной сизой коряге, лицом к морю, под шорох набегающих волн пили "Мартель" из пластиковых стаканчиков. Ветер нес в лицо влажную свежесть. По мокрому песку деловито топталась ворона и выковыривала большой кусок мешковины. Он хватала клювом с того края, где ткань скрывалась под песком и медленно вытягивала на поверхность, когда нужно, помогая лапой.
В глазах Коши поблескивал тяжелеющий послеобеденный свет. Она расслабленно покачивала
– Послушай, Роня! Помнишь, мы обдолбились с Черепом?
– Ну...
– А вот какие мы были? Мне хотелось, чтобы ты сказал - мы были совсем ненормальные?
Роня сосредоточился вспоминая.
– Да нет. Обычные. А что?
– Ну...
– она пожала плечами.
– Интересно, как это выглядит со стороны. Знаешь, я иногда слышу ту музыку. И состояние ко мне возвращается на короткие вспышки.
– В этом состоянии нет ничего особенного, - успокоил Роня.
– И долбиться совсем ни к чему. Лучше слушай, что я придумал. Ты же знаешь, что Чехов про ружье сказал?
– Да.
– Так вот. Я не согласен, что ружье всегда должно выстрелить, - сказал Роня, понюхивая "Мартель".
– Да. Хороший коньяк... Так вот... в жизни все не так. Смотрел на твои картинки и подумал, что это случайные куски, которые можно продолжать в любую сторону, ничего не нарушив. Ведь что такое сюжет - это похоже на традиционную композицию в живописи. Есть центр, вокруг которого все происходит; перспектива, которая удаляется; передний план, средний, дальний... Да? Все предсказуемо и одномерно как-то.
– Ну...
– кивнула Коша, не совсем понимая, куда он клонит.
– Вот и я говорю... В жизни-то все не так. Вот даже с ружьем. Наверно, это было актуально во времена Чехова, когда люди годами существовали в замкнутых пространствах. Самолетов не было, интернета опять же не было... И сюжет, начинаясь, успевал завершиться. А сейчас-то все по-другому.... Вот ружье это несчастное, к примеру, висит себе и висит на стене. Да? И, кажется, должно выстрелить. Дядя Ваня какой-нибудь уже портвейну набрался, уже о смысле жизни задумался, глядя на это ружье. В это время соседская лапша на кухне сбежала, огонь погас, а газ-то идет. А тут в подъезд заходит ...ну...просто человеку невтерпеж стало. Вот он зашел в этот подъезд, отлил в какой-нибудь угол и бычок кинул, не глядя. И даже не подумал, что кинул его в бак, где строители после ремонта всякое дерьмо пропитанное растворителями оставили: газеты, тряпки. У нас ведь бычки не тушат. Барахло естественно загорелось тут же. Но и это даже не все. Стоит этот мужик и ссыт, по херу ему, что горит - в баке же. Кто-нибудь потушит. А в это время дядя Ваня прикурить решил и как чиркнет спичкой. Все взрывается. В квартире пожар, дом горит. Мужика в подъезде балкой придавило. Лежит он и думает: "Не мог в другой подъезд зайти..." А ружье так и не выстрелило.
– Ну. Роня, а дальше?
– Да какая разница...
Коша минуту поразмышляла над его словами и вдруг оживилась кстати вспомнившейся мыслью:
– Послушай, а ты вот как думаешь, то что во сне - это реальность?
– Я думаю, что это такая же реальность, как фантазия... Относительная. Вопрос, что понимать под реальностью... Реальность ведь она постоянно раздвигает свои границы. Если мы чего-то не знаем, а оно существует, можно ли считать это реальностью?
– Знаешь, я думаю, реальностью надо считать то, что реально действует на тебя. Вот ты не видишь радиацию, но она действует - значит существует. Согласен?