Наркоза не будет
Шрифт:
В Питере он остановился у какой-то первой попавшейся станции метро и, глядя Коше в глаза, огорошил ее:
– Извини... Я не могу с тобой ехать дальше. Я позвоню. Может быть, вечером. Не бойся ничего. И не думай обо мне плохо...
Он легонько притронулся пальцами к ее руке.
– Пока?
– Пока...
– открыв дверцу, Коша на минуту замерла.
В теле ее все еще оставалась огромная золотистая радость.
– Спасибо тебе!
– добавила она на прощанье.
– Мне было нужно, чтобы
Чижик улыбнулся:
– Ты и сама это всегда знала. Просто не доверяла себе.
– А как ты думаешь, там на самом деле есть лиловые флоксы?
– Думаю да. Но мы проверим на днях. Не грусти!
Коша вздохнула и послушно вышла. В метро она как-то по-новому смотрела на людей, понимая, что все совершенно не так, как она себе представляла. Рядом сотни миров, которые могут никогда не коснуться друг друга. Эскалатор неторопливо повез вниз.
Она ехала и просматривала воспоминания, как фильм. Теплые волны прокатывались по ее телу, когда она вспоминала, как они валялись на Нарвском пляже, обнятые ветром и светом, запахом сосен и шелестом осоки.
ЛЕТНИЕ СНЫ
(Коша)
Коша проснулась утром и поняла, что ждет звонка мобилы. Может быть, и Чижик - обман. Но этот обман радовал ее больше всего. Если уже она совсем "никчемная", то пусть хотя бы ее пропадание будет красивым и волнующим. Как поездка в Нарву.
Эти мысли не давали ей работать. И Коша ушла бродить по улицам, чтобы слушать шелестящий осокой нарвский ветер, который теперь не переставая пел внутри нее. Так получилось, что в конце Кошиного пути оказалась общага на Опочинина.
Роня что-то сосредоточенно писал, сидя на подоконнике. Работал никому не нужный телевизор.
– Я познакомилась со странным человеком, - начала она без перехода. Мы уехали в Нарву. Мы без малейших проблем пересекли границу. Он научил меня стрелять из пистолета. Из настоящего. И еще он мне показывал такие фишки, что наши с тобой занятия с флейтой - просто детский сад.
Коша перещелкнула канал.
Загорелый Сенкевич стоял посреди песка. За его спиной возвышалась гигантскя фигура Колосса.
– Когда-то, по преданиям греков, - говорил Сенкевич.
– Одна из этих фигур издавала последовательно семь нот известной нам гаммы. Но на Земле нет ничего вечного. В эпоху римской империи можно было услышать только одну ноту, соответствующую ноте "фа" в современном звукоряде. Потом Колосс подвергли реставрации, и он замолчал...
Коша сомнамбулически опустилась перед экраном и досмотрела передачу до конца.
– Ты знал?
– спросила она Роню, когда Сенкевич попрощался.
Роня отвлекся от писанины и повернулся к Коше лицом.
– Знал, - спокойно ответил он.
– Когда я думала, что мы просто играем на флейте, на самом деле ты просто проверял?
– Нет.
– Роня
– Просто у меня никогда не получалось. А у тебя - запросто. Вот я и прикалывался. Я пытался понять, как ты это делаешь.
– Ну и что? Понял?
– Понял. Флейта для тебя просто посредник. Ты делаешь это не звуком. Наверно, эта нота нужна тебе, чтобы просто настроиться.
Коша задумалась. Она запрыгнула на стол напротив Рони и продолжила:
– Что-то есть в том, что ты говоришь. Но я ничего не понимаю! Так вот, послушай! Этот человек. Я не знаю, как он это делал, но он это делал.
– Это?!
– переспросил Роня, подняв брови уголком.
– Блин! Я тебя стукну!
– разозлилась Коша.
– Не это! Он разгонял облака! И я это повторяла. Просто так! Без всякой флейты.
– Ну и что?
– вяло произнес Роня.
– Я говорю - разгонял облака! Ты что, не понимаешь?!
– Коша округлила глаза.
– Какая фигня!
– без всякого энтузиазма пожал плечами Роня.
– Я понимаю, если бы он живую лягушку материализовал из воздуха! А так!
– Типа, ты хочешь сказать, что это все в порядке вещей? Ты просто ревнуешь!
– Коша стукнула кулаком по столу.
– Не говори глупости! Это то же самое, что вызывать ветер. Я не понимаю, что тебя так расколбасило?
– Черт!
– Коша вздохнула.
– Ну скажи еще, что ты умеешь вызывать дождь и разгонять тучи!
– Даже показать могу...
– Роня потянулся.
– Тебе это очень важно?
– Да.
– Хорошо.
Он выглянул в окно:
– Вон, видишь тучку? Сейчас ее не будет. Минут через пять. Следи.
Тучка стала расползаться, рассыпалась на мелкие клочки и исчезла.
Коша вытаращила глаза и с изумлением посмотрела на приятеля:
– И что, ты раньше-то не мог сказать, что ты это умеешь? Почему я все узнаю, когда уже все поздно?
– Почему поздно?
Коша вздохнула и всплеснула руками:
– Ну я уже в него влюбилась, а так влюбилась бы в тебя! Бестолочь!
Роня задумчиво посмотрел на нее.
– Коша! Ты ведь уже большая девочка! Что ты городишь?
– он не удержался от поддевки.
– А как же этот твой?
– Какой?
– насторожилась Коша.
– Художник...
– А ты откуда знаешь? Муся разболтала?
– она впилась в Роню подозрительным взглядом.
Он усмехнулся:
– Источники не продаю. Коша. Не грузи меня всякой ерундой. Говори, чего хочешь и уходи. Мне надо срочно статью написать.
– Ничего не хочу!
– Ты типа обиделась?
– Нет. Статью так статью, - Коша встала и вдруг ее посетила благая мысль.
– Покажи мне еще движения.
– Хорошо.
– Роня отложил писанину и слез с окна.
– Иди сюда, я научу тебя толкать.