Наркоза не будет!
Шрифт:
Чижик прикоснулся губами к Кошиному уху.
— Глупости. Возьми у меня ПМ.
– сказал он еле слышно.
Она пролезла рукой к нему за пазуху, вытащила пистолет и незаметно сунула к себе за брючный пояс, прикрыв сверху балахоном, порадовавшись тому, что одела правильную одежду.
Со стороны они выглядели обычной влюбленной парочкой.
— Чижик. Я его там видела!
— Где? — переспросил Чижик, но тут же догадался. — А… Плохо.
Она не стала спрашивать почему, дорожа объятиями
— Чижик! Ну скажи мне про твою девушку! Ты же обещал!
— Я не хотел тебе говорить, потому что он тоже появлялся у нее в зеркале. Тоже сначала паук, потом он. Или сразу он. Из-за спины. Я не понимал. Думал — это просто игра воображения. Сумерки. И так далее. Однажды она разбила стекло, порезала все вены. Все кончилось очень плохо. Когда, я пришел к ней. Ее уже не было. Только пустое тело. Я не хотел тебя пугать, поэтому ничего не сказал. И я остался у тебя ночью на всякий случай, чтобы если что, помочь тебе.
— А теперь?
— А теперь я хочу, чтобы ты знала, что это опасно.
— Хм… Вот как, — Коша с облегчением вздохнула.
— Я говорил тебе. Не думай обо мне плохо… — Чижик снова улыбнулся ей. И в глубине его лучистых глаз промелькнула усталость долгой ответственности.
— Да. Прости, — сказала Коша. — Я виновата. Я запятнала себя подозрениями.
На конечной станции Чижик выпихнул Кошу из вагона.
— Иди вперед! Быстро!
Он оглянулся — из соседнего вагона выбежал малыш. Парень уже давно не скрывался. Он бегом бежал по платформе, решительно расталкивая негустую толпу. Коша с Чижиком рванули вверх по эскалатору.
— А зачем ему это?
— Не знаю… Это я и хочу узнать, прежде чем разделаться.
На улице Чижик устремился к корпусу заброшенного завода.
Сквозь пролом в бетонном заборе они проникли на заросшую высоким бурьяном территорию. Раздался выстрел.
— Черт! — крикнул Чижик. — Доставай ствол!
Он остановился и выстрелил в преследователя, лицо которого показалось из-за измазанного битумом бака.
Коша передернула затвор и вдруг успокоилась. Она подняла вытянутую руку, прижав плечо к щеке, и, когда обрез мушки совпал с обрезом прицела, плавно потянула пальцем курок. Лицо спряталось за баком.
Чижик пропустил Кошу вперед, в темноту дверного проема, выстрелил и кинулся следом. Пустота завода словно обрадовалась звуку шагов и выстрелов и принялась с хохотом повторять. Отстреливаясь, они побежали по лестнице. На последнем этаже попали в длинный темный коридор. Под ногами скользко хрустели стекла. Отстреливались, прячась за раскрытые железные двери.
Пространство наклонилось, сгустилось в плотный темный ком, и Коша упала. Чижик остановился, чтобы прикрыть, и тут же поймал пулю в шею. Его отшвырнуло к стене. Коша поднялась с пола с окровавленным коленом, понимая, что произошло что-то непоправимое.
— Чижик! — отчаянно крикнула она, видя его сползающим по стене.
Маленький гаденыш приближался со злой улыбкой. Коша выдавила спуск. Тихий щелчок — кончились патроны.
По белому лицу, и по шее Чижика широкой струей текла кровь. На губах пузырилась алая пена. Горло. Гаденыш прострелил ему горло.
Гадкий малыш отшвырнул пушку — тоже кончились патроны.
Чижик вяло шевельнул пальцами.
Коша выставила прут вперед. Малыш усмехнулся и сделал шаг навстречу. Коша поняла, что прут это большая глупость и разжала пальцы — железяка брякнула на пол. Первую атаку она отбила достойно — малыш отлетел до самой стены.
— Ух ты!? — сказал он удивленно и в его движениях появилась собранность.
Второй раз ей не удалось так легко отделаться. Гаденыш успел вцепиться в одежду. От досады она принялась нещадно лупить его по морде — разбила нос. Малыш разозлился и свободной рукой крепко поддал в солнечное сплетение. Легкие сжались и перестали дышать. Коша повисла тряпочкой. Гад припер ее к стене и начал душить, прижимая горло предплечьем. Почему-то она никак не могла отвести взгляда от его разбитого носа, из которого текли два черных ручья.
Ослепительная вспышка.
Рука гаденыша ослабла. Он обмяк и шагнул куда-то вперед мимо Коши.
Пистолет выпал из руки Чижика. Мгновенный теплый взгляд блеснул из-под полуприкрытых век и потух. Наступила беспросветная одинокая тишина. Пустота завода все еще утробно стонала, истерзанная звуками выстрелов. Коша сделала шаг — стекло оглушительно хрустнуло под подошвой.
— Чижик! — позвала девушка, но было поздно.
Раненый перестал дышать. Его лицо стало лицом абсолютно чужой восковой куклы. Коша тронула бледную кожу над сонной артерией — пульса не было. Она отвернулась. Невыносимая грусть стиснула тугим кольцом горло. Коша отгоняла чувства, боясь, что не вынесет их. Встала, огляделась — малыш тоже был готов.
Несколько минут она соображала, как поступить, не в силах отвести глаз от Чижика. Она старалась убедить себя глазами, что все поздно и никто уже ему не поможет. Плотный глухой туман отделил ее от остального мира.
— Мыть стаканы… — сказала она сама себе.
С дальних этажей послышались детские голоса. В конце коридора впереди хрустнуло стекло. Коша резко подняла голову — на расстоянии пятнадцати метров перед ней стояла черная фигура с крупной лысой головой. Лоб наискось прочерчивал свежий розовый шрам.
— Ха! — хмыкнула Коша и потянулась к пистолету Чижика. — Чижик-то не звездел! Живой гад! Живее всех живых. Она подняла пистолет и прицелилась.
Ненависть сделала ее спокойной.
«Кш!» — громко хлестнуло воздух звуком выстрела.
Демьян Серафимыч даже не повел бровью. Уголки губ дрогнули в подобии улыбки, и он молча растворился в воздухе.
— Черт! — выругалась Коша и бросила последний взгляд на Чижика и, по-прежнему не веря, что все — так, а не иначе, побежала.
Только бы никого не встретить.