Народ Моржа
Шрифт:
С четвертой или пятой попытки высадка состоялась. И пассажиры, и встречающие оказались мокрыми, груз залит водой, дно лодки пропорото в нескольких местах, а каркас скособочен.
Семен в голом виде бегал по берегу, махал руками и отжимался, чтобы скорее согреться. При этом он повторял никому не понятную фразу о том, что первый блин всегда комом и все могло быть гораздо хуже.
По идее, изголодавшиеся люди должны были накинуться на привезенную добычу. Ничего подобного не случилось. На освобожденном приливом пляже состоялся некий обряд. Причем в очередной раз сложилось впечатление, что все организовалось само, никто не командовал. Семен сказал только, что груз – это пища, субстанция, предназначенная для приема внутрь. После чего отправился наверх, чтобы переодеться в
Употребление сырого мяса давно уже не вызывало у Семена никаких отрицательных эмоций – он и сам порой наворачивал его за милую душу. А вот смотреть, как люди заглатывают куски теплой, скользкой, бугристой жировой ткани с кровянистыми прожилками… бр-р! Наверное, усвоить сразу такое количество жира организм «белого» человека не сможет, даже если он украинского происхождения.
Перекусившие неандертальцы оставались неподвижно сидеть на щебне, лицом к моржовой голове. Часа через полтора в таком положении оказались все взрослые, за исключением Килонга и Лхойкима. Несколько подростков бродили по пляжу и что-то выискивали между камней. Сгибаться им мешали раздувшиеся животы…
По-хорошему Семену надо было бы принять участие в коллективной медитации, чтобы понять, как люди воспринимают свое пребывание в новом мире: «Вдруг этот момент – исторический? Вдруг с него начнется формирование нового народа – народа Моржа?» Однако он не решился – слишком много неотложных дел.
Всеобщие посиделки пришлось прервать часа через два – начался прилив.
Глава 12
МОРЕ
В том, что ждать милостей от природы не стоит, Семен не сомневался. Соответственно, он попытался максимально использовать относительно спокойные, погожие дни, дарованные им морскими духами – в первую очередь для разведки!
Судить обо всех достоинствах и недостатках ландшафта Семен, конечно, сразу не мог – что здесь будет зимой или во время шторма? Тем не менее он решил, что место стоянки менять пока не нужно: обзор хороший, доступ к морю и пресная вода имеются, укрытия от ветра – тоже. Правда, подниматься с берега к жилому уступу нужно метров тридцать – как на десятый этаж без лифта, но… что ж тут поделаешь?
Прибрежные обрывы оказались, в основном, не очень высокими, но они почти всюду были «плохими» – с них постоянно что-то сыпалось и валилось. Это, конечно, верный признак того, что сформировались они недавно и абразия (разрушение берега волнами) идет тут полным ходом. Площадок внизу, которые с гарантией не зальет во время шторма в сочетании с высоким приливом, поблизости обнаружить не удалось. Зато на берегах бухты кое-где наблюдались обширные залежи плавника – палок и бревен, выброшенных далеко от кромки обычного прибоя.
Наверху – на прилегающей к обрывам плоскотине – ничего интересного не оказалось. Судя по следам, этот район иногда посещают северные олени, бизоны и лошади. Сейчас же ни одного стада усмотреть вдали не удалось.
Отлив регулярно обнажал дно – кое-где на многие десятки и даже сотни метров. Это было, по сути, пастбище: ракушки, облепляющие камни иногда в несколько слоев, плавающая, ползающая, бегающая живность, которая упустила момент и обсохла или застряла в лужах. Все это активно истреблялось птицами, лисами, песцами и еще какими-то зверушками, определить которых Семен не смог. Пару раз видели даже бурых медведей, бродивших по обнаженной отмели. В придонной морской фауне Семен мало что понимал, но ему казалось, что в средних и высоких широтах ядовитые твари в ее состав не входят. Иными словами, съедобным является все или почти все. Собрав все свое мужество,
Кроме того, на отмелях иногда оставались трупы морских млекопитающих – в основном, тюленей. В первые же дни таких трупов обнаружилось аж три штуки, правда, все в далеко не свежем виде. Впрочем, неандертальцев это устроило…
В воде между кромкой льдов и берегом постоянно кто-то плавал – главным образом нерпы. По сравнению с моржами эти зверушки казались просто лилипутами – еще не добыв ни одной особи, Семен оценил на глаз вес самых крупных – килограммов 50—60 максимум. Зато их было много, лодок и людей они не боялись, даже наоборот – приближались, пытаясь, вероятно, удовлетворить свое любопытство.
Кроме того, и на льдинах, и в воде Семен довольно часто видел других животных – гораздо крупнее нерп, но значительно мельче моржей и без клыков. Их Семен определил как обычных тюленей или лахтаков. Взрослые особи были длиннее двух метров и весили, наверное, больше двухсот килограммов.
С географией района в целом разобраться, конечно, не удалось. Карта, хранившаяся в Семеновой памяти, помочь тут не могла, так что приходилось фантазировать на основе видимого пространства. Семен предположил, что они находятся на западном берегу какого-то широкого пролива, по которому весной и в начале лета льды дрейфуют к северу, и морское зверье мигрирует вместе с ними. Если это так, то, может быть, осенью все будет происходить в обратном порядке?
«Специалисты-диетологи из другого мира считают, кажется, что мясо морского зверя для человеческого организма полезней и питательней, чем мясо сухопутных животных. Спорить с этим я не буду, но… Но за годы жизни в древнем мире вкусовые рецепторы у меня на языке не атрофировались, а обоняние даже улучшилось. В общем, не нравится мне моржатина ни в каком виде. Может, попробовать ловить рыбу, благо сеть лоуринского производства в хозяйстве имеется?»
Со способами ловли рыбы в приливной зоне Семен был немного знаком. Во время отлива сеть выкладывается и расправляется на грунте перпендикулярно берегу. Дальнее грузило должно быть очень тяжелым. Нижняя веревка – длинная и крепкая – привязывается к забитому колу или большому камню за верхней границей прилива. Вариантов действий два: либо по мере прибытия воды сеть подтягивается к берегу, чтоб поплавки не утонули, либо ставится таким образом, чтобы полотно оказалось полностью развернутым при самой большой воде.
Семен предпочел первый вариант, а место для рыбалки выбрал на входе в бухту недалеко от поселка. Профиль дна здесь удовлетворял его требованиям, и, по наблюдениям в предыдущие дни, волна у берега была небольшой. Время приливов и отливов постоянно менялось, и, когда Семен «созрел» для первой рыбалки, прилив должен был начаться вечером и максимума достигнуть глубокой ночью.
Как только первые пять метров десятиметровой сети оказались в воде, поплавки начали нырять и мотаться из стороны в сторону. Семен с напарником, разумеется, немедленно влезли в каноэ и поплыли разбираться.
Попавшаяся рыбина оказалась, скорее всего, кетой-серебрянкой. Поскольку полотно сети еще не расправилось, она успела изрядно запутаться. Приливное же течение активно сносило лодку вдоль берега, и Лхойкиму пришлось непрерывно работать веслом, чтоб удержать каноэ на месте.
К тому времени, когда полотно распутали и расправили, вся сеть оказалась в воде, а в двух местах поплавки вновь активно ныряли. Попались еще две кетины, но одна сумела спастись – дала Семену хвостом пощечину и убежала. Вместо нее в сети сразу же оказалась другая рыбина. Эту Семен уже не упустил, а когда завершил процесс успокоения (палкой по голове) и выпутывания, то обнаружил, что два крайних – дальних от берега – поплавка исчезли под водой, а третий собирается последовать их примеру. Это означало, что на том конце сети стало уже слишком глубоко, полотно сети натянулось, и грузила утопили поплавки – пора подтягивать сеть к берегу. Стали выгребать, но по пути Семен не удержался и достал из сети еще одну рыбину.