Народная история США
Шрифт:
В широко разрекламированной книге философа А. Блума «Закрытие американского менталитета» автор ужасался тому, что общественные движения 60-х годов сделали с образовательным процессом в американских университетах. По его мнению, западная цивилизация была вершиной прогресса человечества, а США — ее лучшим представителем: «История Америки — это непрекращающийся, неумолимый прогресс свободы и равноправия. Начиная с первых поселенцев и первых политических учреждений, свобода и равноправие бесспорно являлись для нас сутью справедливости».
В 70 —80-х годах XX в. инвалиды создали организованное движение, достаточно влиятельное, чтобы заставить Конгресс принять Закон о нетрудоспособных американцах. Это был беспрецедентный
В рамках движения за гражданские права чернокожее население оспаривало претензию Америки на защиту «свободы и равноправия». То же делало и женское движение. А в 1992 г. коренные американцы указывали на преступления западной цивилизации, совершенные против их предков. Аборигены вспоминали общинный дух индейцев, которых встретил и завоевал Колумб; они старались рассказать историю миллионов людей, живших до него, обличая лживость слов гарвардского историка П. Миллера о «продвижении европейской культуры на свободные и дикие земли Америки».
В начале 90-х годов политическая система США независимо от того, пребывали у власти демократы или республиканцы, оставалась под контролем людей с огромными состояниями. Основные средства информации также находились под властью корпоративного капитала. Страна была разделена — хотя ни один официальный политический лидер не говорил об этом — на классы очень богатых и нищих, между которыми находился незащищенный и подвергающийся опасностям средний класс.
Однако, без сомнения, существовала, хотя и активно замалчивалась, по выражению одного обеспокоенного официального журналиста, «постоянная оппозиционная культура», которая не отказывалась от возможности создать более равноправное, более гуманное общество. Если и была надежда на будущее Америки, она была заложена в потенциале этой культуры.
23. Грядущий мятеж блюстителей
Название этой главы — не предсказание, а надежда. И это я постараюсь объяснить.
Что касается заголовка этой книги, он не вполне точен; «народная история», с одной стороны, — это обещание, которое не может выполнить ни один человек; с другой — эта история наиболее трудна для передачи. Я все равно назвал книгу так, потому что, при всех ограничениях, она написана без почтения к правительствам, но с уважением к народным движениям сопротивления.
В результате получается предвзятое повествование определенной направленности. Это меня не смущает, потому что горы работ по истории, до сих пор влияющих на всех нас, отражают настолько противоположные взгляды, с таким трепетным почтением относятся к государствам и государственным деятелям и так оскорбляют невниманием народные движения, что нам нужно некоторое противодействие, чтобы избежать полного подчинения.
Все версии американской истории, которые сосредоточены на деятельности отцов-основателей и президентах, подавляют способность простых граждан к действию. Они предлагают нам во время кризиса ждать, чтобы кто-нибудь нас спас. Это относится к революционному кризису и деятельности отцов-основателей; к кризису рабовладельческой системы, из которого страну вывел А. Линкольн; к Великой депрессии и мероприятиям Ф. Д. Рузвельта; к кризису, вызванному войной во Вьетнаме, уотергейтским скандалом и приходом к власти Джимми Картера. Кроме того, традиционные трактовки истории США предлагают поверить в то, что между периодически возникавшими кризисами все шло хорошо и нам будет достаточно вернуться к этому нормальному состоянию.
Они учат нас, что высшим гражданским актом является выбор спасителей, когда раз в четыре года мы заходим в кабину для голосования, чтобы избрать одного
Представление о спасителях было встроено во всю культуру, а не только в политику. Мы приучены с восхищением смотреть на звезд, лидеров, экспертов в любой области, отрекаясь при этом от собственных сил, принижая свои способности, приглушая собственное «я». Но время от времени американцы отвергают эту идею и восстают против нее.
До сих пор эти бунты сдерживались. Американская система — самая простая система контроля в мировой истории. Когда страна наделена такими огромными природными ресурсами, талантами и рабочей силой, система может позволить себе раздать ровно столько богатств и такому количеству народа, чтобы число недовольных ограничивалось лишь беспокойным меньшинством. Это такое мощное, большое, удовлетворяющее многих граждан государство, что оно может позволить себе дать маленькой группе недовольных свободу выражать свое мнение.
Нет системы контроля, обладающей большим количеством ходов, лазеек, обходных путей, маневров, наград для избранных, выигрышных лотерейных билетов. Нет другой такой системы, которая бы более сложно распределяла элементы контроля через голосование, трудовые отношения, церковь, семью, школу, средства массовой информации, — ни одной, которая бы успешнее успокаивала оппозицию реформами, изолировала одну часть народа от другой, создавала патриотическую лояльность.
Один процент американцев владеет третью всех богатств США. Оставшаяся же их часть распределяется так, чтобы поссорить между собой 99 % населения: обратить мелких собственников против неимущих, чернокожих против белых, людей, рожденных в Америке, против приезжих, интеллектуалов и высококвалифицированных работников против людей без образования и профессиональных навыков. Эти группы выражали друг другу неприязнь и враждебность настолько самозабвенно, подчас применяя насилие, что не могли понять, что положение их одинаково, а именно: они делят между собой остатки пирога в очень богатой стране.
Учитывая эту реальность — отчаянную, ожесточенную борьбу за ресурсы, ограниченные контролем элиты, — я возьму на себя смелость объединить эти 99 %, назвав их «народом». Я пишу историю, в которой предпринимается попытка показать их отодвинутый на второй план, полузабытый общий интерес. Подчеркнуть единство 99 % граждан страны, заявить о глубоком противоречии их чаяний устремлениям 1 % американцев — значит сделать именно то, чему правительства США и поддерживающая их богатая элита, начиная с отцов-основателей и до наших дней, изо всех сил пытались помешать. Дж. Мэдисон страшился «фракции большинства» и надеялся, что новая Конституция США сможет обуздать ее. Он и его коллеги начали Преамбулу этого документа словами «Мы, народ…», заявляя, что новое правительство защищает интересы каждого, и полагая, что этот миф, принятый как факт, обеспечит «внутреннее спокойствие» в государстве.
Это притворство длилось много поколений, чему способствовали всеобъемлющие вещественные или словесные символы: флаг, патриотизм, демократия, национальный интерес, национальная оборона, национальная безопасность. Лозунги проникали в американскую культуру, подобно тому как появившиеся на равнинах Запада крытые фургоны ставились кругом, откуда пользовавшийся некоторыми привилегиями белые американцы могли стрелять на поражение во внешнего врага: индейцев, чернокожих, иностранцев или других белых, слишком бедных, чтобы получить допуск внутрь этого круга. Организаторы каравана наблюдали за происходившим с безопасного расстояния, а когда бой заканчивался и поле было усеяно трупами с обеих сторон, они захватывали этот участок земли и готовились к следующей экспедиции на другую территорию.