Народный мститель
Шрифт:
И тут капитану стало себя так жалко, что он почувствовал, как из глаз покатились слезы. Единственный человек, с которым он мог сейчас поговорить о своей беде, был лейтенант Баранов. Иванов сел рядом с ним на холодный бетонный бордюр. Мужчины какое-то время молча смотрели на оживленную, пересыпающуюся подвижными огоньками Кольцевую дорогу. Совсем неподалеку от них продолжалась обычная жизнь. Люди спешили домой, на встречи, свидания. Кто-то вез детей за город. А оба они в одночасье выпали из этого незамысловатого течения жизни
– В управлении нас, наверное, уже хватились. Ищут. Надо рацию включить, – проговорил лейтенант.
– Рация, – протяжно вздохнул старший наряда. – Ее нам кто-то молотком разбил. Не работает. И мобилы нам не оставили.
– Закурить бы…
Капитан похлопал себя по карманам и криво усмехнулся:
– То ли достать забыли, то ли специально положили… – Он вытащил зажигалку и пачку сигарет, откинул картонную крышечку и даже присвистнул: – Совсем хреновина какая-то получается. Ты смотри!
Иванов вытряс на асфальт с десяток сигарет и сложенные в несколько раз купюры.
– Тысячи три, кажется, наберется, – на глаз прикинул лейтенант, поднимая сигарету непослушными пальцами и щелкая при этом колесиком зажигалки.
В полумраке темной недостроенной улицы рдели огоньки двух сигарет. Дувший днем ветер уже улегся, и теперь его хватало лишь на то, чтобы унести с собой тонкие струйки табачного дыма.
– Болит, как сильно болит! Прямо сдохнуть хочется, – хрипло промолвил лейтенант, отбросив окурок.
Тот, чиркнув об асфальт, рассыпался золотым фонтаном искорок. Рассыпался и тут же погас.
– Вот так и наша жизнь, – вздохнул Толян. – Все шло своим чередом, а потом – раз, и кончилось.
– Ты погоди-ка так говорить. Главное, живы остались и на свободе. А там как-нибудь все устроится.
– Болит, как сильно болит!.. Думаю, кость прожег.
– Ерунда. На лбу все быстро заживает.
– Эти буквы уже ничем не выведешь.
– Да пересадят тебе кожу. Возьмут с задницы кусок и приживят.
Капитан вернулся от машины с аптечкой, принялся рыться в ней, рассыпая по асфальту резиновый жгут и презервативы. Затем зашелестел бумажной упаковкой с таблетками.
– Вот, «Аскофен» нашел. Выпей, немного боль притупит, – он высыпал в подставленную ладонь горсть таблеток.
Милиционеры принялись жевать.
– Давай, пошли, – хлопнул по плечу лейтенанта капитан, – нельзя же здесь всю ночь сидеть. Двигаться надо.
Они подобрали с асфальта сигареты, деньги и зашагали по проезжей части к видневшейся в перспективе ярко освещенной улице.
– Первое время можно будет шапку носить, – сказал капитан и закашлялся. – Чертовы таблетки! Прямо горло одеревенело.
– А со службой как? Я думаю, надо прямо сейчас к начальнику нашему ехать и все ему рассказать.
– После того, что мы про него на камеру наговорили, как он на нас давил? – хмыкнул Иванов. –
Мимо бредущих милиционеров пробежала стайка молодых людей. Девчонки визжали, ребята хохотали, пытаясь облить своих подруг из бутылок с минеральной водой.
– Уроды, – убежденно произнес капитан и вновь закашлялся. – Горло свело, совсем его не чувствую. А лоб как болел, так и болит. Зря мы с тобой «Аскофен» жрали.
– И у меня тоже… – Лейтенант попытался сплюнуть, но в пересохшем рту даже слюны не нашлось. – Горло бы промочить…
Милиционеры всмотрелись в пейзаж. Измученный жаждой путник в пустыне непременно увидит оазис; так и они узрели то, что им было нужно. Перед поворотом на освещенную улицу призывно сиял недавно построенный торговый центр. Заклейменные милиционеры ускорили шаг.
– Водка – это тебе не таблетки. Она любую боль снимает, – убежденно говорил капитан и мял в кармане купюры, найденные в сигаретной пачке. На них, конечно, нельзя было шикануть, но этого сейчас и не требовалось.
На автомобильной стоянке возле торгового центра к двум бедолагам в натянутых на головы лыжных шапочках не по сезону подковылял бомжеватого вида люмпен.
– Мужики, десять рублей добавьте. Трубы горят.
– Работать надо, – зло прошипел капитан.
– А тебе что, жалко? Разве это деньги? – удивился любитель сшибать копейки на халяву. – Ну, дай десятку. – Он схватил Иванова за рукав. – Жалко, что ли, да?
Капитан не сдержался. Нервы, сжимавшиеся в течение дня в жесткий клубок, нашли выход. Удар кулака пришелся в грудь люмпену. Подошвы стоптанных ботинок оторвались от асфальта, и попрошайка рухнул спиной на капот иномарки. Взвыла сигнализация.
– Работать надо, выродок! – выкрикнул капитан.
А лейтенант Баранов уже тянул Иванова подальше от мигающей фарами, сигналящей машины.
– Давай быстрей отсюда. А то в таких местах всегда наряд милицейский ошивается.
Совет был дельным. Ведь теперь двух милиционеров не могли защитить от «собратьев по разуму» служебные удостоверения. Капитан с лейтенантом быстрым шагом пересекли стоянку, завернули за угол и перевели дыхание.
– Бегаем теперь, как какие-то пацаны зеленые, – сказал Иванов, осматривая кулак. – Пуговицы у него железные, что ли? Только костяшки в кровь сбил.
Мужчины, которым сегодня по большому счету было некуда идти, стояли перед огромной витриной и смотрели на свои нелепые отражения в стекле.
– Выпить надо, душа просит. А вот в торговый зал заходить мне не хочется… – Капитану сейчас казалось, что любой посмотревший на него непременно прочтет прикрытую вязаной шапочкой надпись на лбу. – Может, ты за пузырем сползаешь? Ну, и закусить там чего-нибудь возьми.