Народы и личности в истории. Том 3
Шрифт:
В.И. Ленин – вождь революции
Знаменательно, что даже «отец капитализма» А. Смит подчеркивал, что соблюдение справедливости вовсе «не предоставлено на наш произвол» и может быть востребовано народом «насильственно». Если же она поколеблена, то «громадное здание, представляемое человеческим обществом… немедленно рушится и обращается в прах». Он заметил, что «у мошенников и не существует собственно настоящего общества»(1776). [774] Однако потребовались века, чтобы буржуа наконец выдавил из себя признание: «Справедливость есть первая добродетель общественных институтов, подобно истине и системе мышления. Теория, какой бы желательной и краткой она ни была, должна быть отвергнута или пересмотрена, коль скоро она неверна, аналогичным образом законы и институты, какими бы эффективными и хорошо организованными они ни были, должны быть реформированы или упразднены, если они несправедливы». [775] Таково современное общество.
774
Смит А. Теория нравственных чувств. М., 1997. С.101.
775
Роулс
Путь к социальной и культурной справедливости не прост, усеян шипами гласности, колючками критики, терниями мужества, а увенчан цветком Высшего Разума – и, увы, обильно полит народной кровью. Не оставайтесь равнодушными к чаяниям и надеждам Народа. Если же его стон и плач, горе и страдания не доходят до ваших сердец и умов, господа, что ж, и наш Народ вправе обнажить меч возмездия! Он вспомнит фразу Шиллера из «Вильгельма Телля»: «Нет, есть предел насилию тиранов… Но если все испробованы средства, тогда разящий остается меч». Придут новые Робеспьеры, Ленины, князья Владимиры, что покрестят народ в праведную веру. «Робеспьер и Ленин материализовали в истории контуры идеального общества. Без таких предводителей мир страдал бы от ощущения нереальности, вредного для действия, малоблагоприятного для разрешения кризисов» (Московичи). Решением проблем собственности и справедливости не должны заниматься военные суды и гильотины. Но не заставляйте прибегать к крайнему средству как последнему аргументу! Г. Честертон не без иронии сказал: «Гильотина плохая штука, одно в ней хорошо: быстрота. Нож ее – лучший ответ на любимый довод эволюционистов. «Где же именно вы проведете черту?» – спрашивают они, а мятежник ответит им: «Вот здесь, между вашей головой и телом. [776] Вот и не пугайте людей этой штукой, дайте им достойную жизнь. Не оставите выбора, так они пустят ее в ход, как это сделал Ленин. Струве звал его «думающей гильотиной».
776
Честертон Г. Вечный человек. М., 1991. С. 437.
Ф.Э. Дзержинскийй. 1919
Подведем итоги: 1) борьба народов за Справедливость составляет едва ли не главный нерв и сокровенную тайну общественно-исторического процесса; 2) борьба предполагает одновременно как жесточайшее противостояние, так и мирное сотрудничество классов, слоев общества; 3) характер взаимоотношений «пролетариев» и крупных буржуа в итоге всегда был и остается таков, что, наряду с эволюционными процессами, важнейшим регулятором их «брачных отношений» становится и Революция; 4) революция – крайний способ обуздания несправедливости властей, изменения дурных законов страны, и, как таковой, он, конечно же, неизбежно сопровождается эксцессами и перегибами (однако вина за это возлагается прежде всего на власть имущих, на правящие элиты); 5) поэтому Меч Революции, подобно дамоклову мечу, должен всегда висеть над головами буржуа и плутократов, даже если эта революция пока живет только в наших мыслях; но ведь Эмерсон говорил: «Всякая революция была поначалу мыслью в мозгу одного человека»; 6) в то же время мирный эволюционно-духовный путь развития безусловно более плодотворен и эффективен, хотя и требует от элит и народов гораздо более высокого уровня знаний, образования, культуры, веры и нравственности (последней, пожалуй, втройне); 7) цивилизованность любого времени определяется прежде всего степенью сопричастности высшей власти интересам, горю, страданиям низших и средних классов; 8) поэтому и колокола справедливости должны звучать громко и непрестанно, везде и всюду, ибо в их звуках слышится сама Истина, возмущенный глас Народа, которого элиты часто не ставят ни во грош, вынуждая ждать справедливости «от небес» (практически без малейшей надежды на успех); 9) философия разумно-нравственного бытия и благополучия для большинства людей когда-нибудь станет главным законом страны, правилом повседневной жизни, одним из решающих условий прогресса и цивилизации; 10) для этого нужна серьезная победа Культуры, обогащенной живой верой в величие Человека, как сына Божьего, победа над экономикой, политикой, даже над наукой (сей «инструмент» наряду с духовным воспитанием в состоянии изменить человеческий род); 11) ударным отрядом человечества должна стать Новая Элита, которая будет жить руководствоваться самыми высшими интересами народов и стран; это – духовная аристократия, элита веры, правды и справедливости; 12) сила и воля должны быть умело использованы властью и капиталом для воплощения в жизнь лучших идеалов человечества, памятуя слова Наполеона: «Насилие неспособно что-либо создать. В мире существуют две силы: сила ума и сила меча. Но надолго всегда побеждает ум». Однако без усилий и ребенок не появляется на свет. Ни одному народу не удавалось еще достичь побед и свобод без жертв и битв. Соберем же воедино волю и знания, энергию и опыт для создания лучшего мира, нежели тот, что существует ныне. Мы отвечаем за все! А. Тойнби как-то заметил в одной из работ («Изменение и обычай»), что «наши еще не родившиеся потомки не в силах выступить в свою защиту. Вместо них должны говорить мы сами, ибо ныне живы мы и только мы – а не все те, кто уже почил или еще не появился на свет, – и именно нам вверено попечительство над видом, временными представителями которого мы являемся». Достойны ли мы роли попечителей и спасителей России, не стали ли еще, не понимая того, могильщиками как ее прошлого, так и ее будущего?! Все же полагаю, что Россия в XXI веке (как и предсказывал в XV в. Василий Немчин) сумеет обрести своего величайшего героя – «Великого Горчара», который, верно служа Отечеству, создаст (на диво всем) могучее, процветающее, мудрое и динамичное государство умных и достойных людей.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Естественная история Земли с появлением человека (высокоорганизованных форм) заканчивается и начинается человеческая история… В ходе ее умственная жизнь человека проявляет всю мощь, покоряет материю, господствовует над стихиями, превращая «все живое в своих рабов»… «А в последний период, который начинается с периода книгопечатания, она (душевная жизнь человека) собирает все духовное состояние в одно единое целое». [777] Эта победа духа над стихией, невежеством как раз и определяется большей духовной силой тех людей и народов, которые поставили в основу развития человеческой расы, своей нации веру в торжество высших духовных, нравственных начал над материализмом, меркантелизмом, над животной и полуживотной дикостью (в ее современных формах). Знание, подкрепленное верой во всемогущество Духа и Разума, создавших жизнь и мир, и одушевленное идеей, приоткроет нам тайную дверь. Как говорил русский ученый К. Э. фон Бэр: «Вся история природы является только историей, идущей вперед победы духа над материей». [778] Видимо, так в конечном счете и будет.
777
Начала христианской психологии / Под ред. Б. С. Братусь, С. Л. Воробьева. М., 1995. С. 71–72.
778
Бэр К. Э. Избранные работы. Л., 1926. С. 120.
Словно на златой колеснице лучезарного бога Гелиоса, пронеслись мы над тысячелетиями, веками, народами и многими странами. Взор наш неизбежно вынужден был выхватывать лишь отдельные
Пройдут годы, и некие другие люди вновь обратятся к бессмертным творениям веков минувших, к опыту мировых культур и народов, не уставая воздавать должное пантеону наших великих учителей. Vixerunt! («Их уже нет в живых!» – лат.). Не знаю, почувствовал ли читатель умиротворение, прочитав сей труд? Вряд ли. И все же низкий поклон и благодарность друзьям и соратникам за долготерпение. Воздадим должное поэтам и писателям, ученым и художникам, передавшим в своих книгах, картинах, мелодиях и образах мудрость мира, словно волшебные руны Одина… Книга в самом деле поразительнее всех самых наиволшебнейших средств просвещения и воспитания, хотя поэт Майков и заметил: «Гармонии стиха божественные тайны не думай разгадать по книгам мудрецов». И пусть не всем доступны страсти Нимврода, этого «ловца перед Господом» (в Библии так обычно характеризуют человека сильной и исключительной воли), но мы, скорее, познаем ad discendum, non ad docendum (лат. «для изучения, не для поучения»).
779
Аргутинский-Долгорукий А. И. Демиург. М., 1993. С. 165.
Талантливая, неординарная книга не только уловляет чуткие и нежные души. В ней, словно в магическом кристалле, вы обозревать эпохи, события, поступки, мудрые мысли. Я. А. Коменский написал: «Книги – это инструмент насаждения мудрости». Монтень сожалел, что в его время у Франции не нашлось десятка Диогенов Лаэртских, ибо из их трудов он больше бы узнал о судьбе и жизни «великих наставников человечества». Милтон сравнивал книги с волшебными травами, из которых составляются целебные и сильнодействующие снадобья… Что же касается выборки литературы для чтения, то он полагал, что «мудрый и из ничтожной книги извлечет больше полезного, чем дурак из Священного Писания». Дон-Кихот с удовольствием менял свои поля и фермы на книги. Да и раньше за редкие папирусы отдавали целые состояния. Философ Л. Фейербах сравнивал мудрые книги с дивными уединенными капеллами, которые человек воздвигает «в романтических местностях жизни, на самых красивых высотах». Он называл их извлечениями из великих «фолиантов жизни». [780]
780
Фейербах Л. История философии. Собрание произведений в 3-х томах. Т. 1. М., 1974. С. 422.
В нашу эпоху роль книги не только не уменьшилась, но и повысилась. Хотя в иных странах заметны признаки ее девальвации. Ранее Ч. Лэм даже задавался вопросом: «Почему у нас нет молитв перед книгами – этой духовной пищей? Почему мы не молимся перед Милтоном, перед Шекспиром?» Могущественные правители и умнейшие мужи прошлого сочетали свою деятельность с огромной любовью к книге, не зная более здорового и полезного отдыха… У. Теккерей считал, что «книги просвещают душу, поднимают и укрепляют человека, пробуждают в нем лучшие стремления…». Дж. Рескин писал о книгах как о «сокровище королей», а английский эссеист Ли Хант считал даже простое разглядывание книжных корешков неплохим и крайне полезным «учебником гуманности». Драматург А. Н. Островский в «Застольном слове о Пушкине» сказал то, что мы вправе отнести не только к этому поэту, но и вообще к умным книгам: «Первая заслуга великого поэта в том, что через него умнеет все, что может поумнеть». Так же и с книгой: «Она учит тех, кто еще может учиться». Карлейль считал, что с книгой в корне изменились и условия массового образования. Он, правда, излишне опрометчиво утверждал, что «книгопечатание преобразовало все университеты и даже упразднило их». Учителю якобы не надо отныне собирать вокруг себя людей для передачи им знаний. Достаточно просто напечатать все, что необходимо, а обучающиеся получают книгу и могут изучать ее, сидя у очага. Понимая значение живой речи, он отмечал, что пока еще нет университета, который вполне усвоил бы эти условия. «Вдумайтесь – что может предложить нам любой Университет, т. е. завершающая образование высшая школа, – оказывается, то же самое, что делала всегда начальная школа: учить нас читать. Мы учимся читать – на разных языках, в разнообразных отраслях науки; мы учим алфавит и письменность по всевозможным книгам. Но ведь собственно знание, даже умозрительное, припасено для нас в самих книгах! Все дело в том, что мы читаем уже после того, как множество разных профессоров изложили нам все, что им было известно. Подлинный университет нашего времени – это собрание книг». Так думали многие в XIX веке. Так думает и ныне читающая часть людей, несмотря на весь информационно-компьютерный бум. [781]
781
Корабли мысли / Сост. В. В. Кунин. М., 1980. С. 19, 38, 86, 123, 127.
Ницше писал о книге, почти ставшей человеком. Но книга – нечто большее, чем человек. Она есть суть всей духовности на Земле… «Уединение с книгой лучше общества с глупцами», – писал Пьер Буаст. Поэтому нас беспокоит засилье ТВ, как и то, что книга в России превращается в «роскошь» для основной массы граждан (по данным Института молодежи, лишь 27 процентов молодых людей проводит досуг с книгой, а 6 лет тому назад эта цифра составляла 47 процентов). Многим в России не на что купить не то что книгу, но кусок хлеба. А тут еще нынешние телевизионные фамусовы со злой иронией, но всерьез заявляют нам, стремясь уничтожить эти последние островки мысли и надежды: «Забрать все книги бы да сжечь!»
В том, что стали меньше читать, вина лежит не только на пустой власти, на обделенных умом и Богом деятелях «культуры» и идиотах-телевизионщиках, но и на иных ученых и писателях. Надо писать так, чтобы книги наши нельзя было не прочесть. Чтобы, когда придет смертный час и друзья повезут нас на погост, верные читатели книг имели полное моральное право начертать на вашей могильной плите слова, схожие с теми, что мы читаем в Онуфриевском монастыре на могиле великого первопечатника Ивана Федорова: «Друкарь книг, пред тем невиданных».