Нарты. Адыгский эпос
Шрифт:
— Что ж такого? — отозвался Бадын. — Хватит с нас тех счастливых лет, которые мы прожили! Пусть молодежь продлит наш род!
— Есть ли у нас такой закон, нарты, чтобы долю старших отдавать младшим? — рассердившись, восклик нул Тлебица-Коротыш.
Тогда встал Куйцук и обратился к Хасе с такими словами:
— Нарты! Пусть живут наши почтенные старики, пусть процветают наши джигиты! Если эта земля не уро дила, — разве голод во всем мире? Может быть, на току Тхаголеджа найдется для нас рассыпанное зерно.
—
— Если не нашли в той стороне, — надо итти в другую: может быть, встретится нам тучное стадо Амыша, — сказал Куйцук.
— Мы ходили и в ту, и в другую сторону. Все на прасно! — отвечали нарты.
— Тогда обойдем лесные чащи! Может быть, Мазитха — лесной бог — оставил нам хоть одного ка бана! — сказал Куйцук.
— Мы побывали в лесных чащах! — печально от вечали нарты. — Ни одного кабана не оставил нам Мазитха!
— Вы один раз обошли округу, а думаете, будто обошли весь мир! — сказал Куйцук. — Не к лицу моло дым нартам, испугавшись голода, отнимать хлеб у стари ков. Не уродилось просо на нашей земле, может быть оно взошло в другом месте! Наш скот пал. Но, быть может, в других краях бродят сытые отары? Нарты! Мы должны пересечь горные кряжи и обойти степи! Мы должны переправиться за море! Нарты, смелее тронемся в путь!
— Страшно умереть в чужих краях, — отвечал Куйцуку Жынду-Борода. — Что, если свирепые иныжи отнимут у нас те крохи, которые мы возьмем с собой, отправляясь в путь? Ведь тогда погибнут и старики, и молодые! Хватит ли у нас сил, чтобы тронуться с места? Нет, не хватит! Мы только ускорим свою смерть. Тяжко умирать, ничего не добившись!
Слова Жынду-Бороды подхватили и другие.
— Ладно, — сказал Куйцук. — Оставайтесь на месте! Дайте мне только троих надежных спутников. С ними отправлюсь я за море. Если что найду — подам весть. Если и там не найду ничего — значит голод во всем мире. Тогда сами решайте, как быть!
Речь Куйцука понравилась нартам.
— Ладно, Куйцук! Отправляйся за море! — ска зали нарты и пожелали ему доброго пути.
Со своими товарищами — Арыкшу, Горгоныжем и Ахуажем — Куйцук пустился в дорогу. После долгих странствий достигли они берега моря.
— До моря-то мы добрались, — сказал Ахуаж, — но как нам его переплыть?
— Смастерим челноки и переправимся! — отвечал Куйцук.
Нарты срубили четыре дуба, выдолбили четыре челна и пустились в плаванье. Море стало раскачивать нартские челны. Едва достигли они середины моря, как поднялась буря, и обрушились на пловцов волны высотой в девять стогов сена.
Испугался Арыкшу и взмолился:
— Повернем обратно, друзья, пока морская пу чина не стала нашей могилой!
Куйцук не захотел возвращаться обратно и, борясь с волнами, связал челны крепкой бичевой.
— Великое море вздумало нас испугать,
Конь Куйцука, раздувшись, как бурдюк, поплыл по волнам. Куйцук одной рукой ухватился за хвост коня, а другую обмотал бичевой и потянул за собой связанные челны, а в них — Арыкшу, Горгоныжа и Ахуажа.
Еще сильнее разбушевалось море и стало швырять нартские челны, но не тут-то было! Так и не удалось ему утопить Куйцука.
Нарты переплыли море и двинулись по суше. Когда достигли они взгорья, Арыкшу остановился и сказал:
— Дальше ехать не могу! Вот уже неделя, как я ничего не ел!
— Куда же ты девал свои припасы? — удивился Куйцук.
— От них уже давным-давно не осталось ни крошки! — отвечал Арыкшу.
— Что за обычай у нарта, — двух шагов не пройти, а съесть целую гору! — сказал Куйцук. Достав из своей дорожной сумки сыр и просяную лепешку, он отдал их Арыкшу: — Смотри, чтоб хватило, пока доберемся до гребня седьмой скалы!
Нарты тронулись дальше. Дойдя до подножья третьей скалы, обессиленный Горгоныж промолвил, чуть не плача:
— Дальше ехать не могу! Чем так мучиться, лучше мне здесь помереть!
— Эй, Горгоныж, что с тобой стряслось? — спро сил Куйцук.
— Две недели прошло с тех пор, как я ел в по следний раз!
— Куда же ты девал свои припасы?
— Я уже забыл, что было в тот день, когда я подо брал последние крошки!
Куйцук достал из своей дорожной сумки полкуска сыра и пол-лепешки и протянул Горгоныжу:
— Смотри, чтоб хватило, пока не перевалим гре бень седьмой скалы!
Нарты тронулись в путь. У подножья четвертой скалы Ахуаж свалился с коня:
— Дальше ехать не могу! Умираю с голоду!
— Эй, Ахуаж, куда же ты девал свои припасы? — спросил Куйцук.
— Если бы дикие звери растерзали меня в тот день, когда я доел свои припасы, — нарты успели бы позабыть мое имя! — ответил Ахуаж.
Тогда Куйцук достал из своей дорожной сумки четверть куска сыра и четверть лепешки и протянул Ахуажу:
— Пока не проедем седьмой скалы, больше ни чего не жди!
Нарты двинулись дальше. У подножья седьмой скалы Арыкшу, Горгоныж и Ахуаж остановили коней.
— Поезжай, Куйцук, один, а мы останемся здесь умирать! — заговорили все трое.
— Эй, лентяи! Мы ведь уже доехали, один шаг остался! — воскликнул Куйцук. Но никто из нартов не шевельнулся.
— Эй, удальцы! За седьмой скалой ждут нас поля, на которых Тхаголедж посеял свое просо, пастбище, где бродят тучные стада Амыша, леса Мазитхи, полные дичи! — сказал Куйцук. Все трое только переглянулись и вздохнули.