Нарушая порядок (Альфа-8)
Шрифт:
Вот и покоряли: грубо, коряво и глупо.
Учитывая то, что на приём не всех подряд с улицы запускали, звоночек характерный. Получается, верхушка Мудавии в свою страну вообще не верит. Большинство готово сорваться в почти полную неизвестность, без сожаления расставшись со здешним высоким положением.
В свете разговоров с императором и Аммо Раллесом меня это нисколечко не удивляет. Как не удивляет их осведомлённость об истинном положении дел. Кому как не этим людям, элите Мудавии, не знать о том, к чему всё идёт.
Демократия здесь самая демократичная, так что никто даже не дёргался, дабы оградить меня от
Интуиция
Повышенный риск венерического заболевания.
Я, конечно, сам себе прекрасный лекарь, однако для моей ранимой психики это уже чересчур. С трудом отвязавшись от непомерно навязчивой особы, трусливо сбежал в дальний угол зала, где отгородился от алчущей общения толпы при помощи баррикады из Кими и Паксуса. Баррикада вышла так себе, надолго потенциальных эмигрантов не удержит, но тут и прочие персты начали интересоваться причинами, заставившими нас так зажаться. И вот уже подоспело первое подкрепление – Арсай.
– Господин десница, я случайно услышал, что злодеи Тхата собираются коварно напасть на экспедиционный корпус. Если это случится в момент переформирования, без «меченых» нашим бравым ребятам придётся туго. Очень вас прошу направить меня в передовой отряд или в гарнизон, что примет на себя первый удар. Пролить свою кровь за императора – великая честь!
Арсая, как и Гласа, я к себе в команду не выбирал. Их вакансии заполнили без меня. С Гласом всё понятно – он голос императора, подобные ему – обязательные персты каждого десницы. Арсай – другое дело. Его выбрали не за какие-то личные качества, а чтобы в который раз облагодетельствовать род. Век за веком они самые верные псы императора, преданнее не сыскать.
Однако верность верностью, а косточки подкидывать приходится.
Вот сынка и подкинули на почётную должность.
Арсай – истинный сын своей семьи. Полагаю, первым его словом было не «мама», а «император», ну а вторым – «Кабул». Его мечта, или, скорее, главная (а то и единственная) цель жизни – героически умереть за владыку Равы. Что бы ни случилось, этот фанатик первым делом думает лишь о том, как бы ещё на шаг-другой приблизиться к столь желанной погибели.
В любое время дня и ночи этот пафосный солдафон готов к доблестной смерти. Даже сейчас, на мирном приёме по случаю прибытия десницы, он таскает латы. Да-да – полноценные тяжёлые латы, а не какую-нибудь тонкую кольчугу, скрытую под модным костюмом. Громыхает, будто танк и непрерывно оглядывается, жадно высматривая возможность красиво умереть за своего императора.
Абсолютное презрение к смерти, море бесстрашия и вакуум в черепной коробке. Нет ничего удивительно в том, что новость о возможной войне изрядно возбудила его жажду смерти.
– Арсай, я подумаю над твоей просьбой.
– Заранее благодарю за оказанную честь, господин десница! Я жизни не пожалею, но накажу наших врагов! Не сомневайтесь во мне!
Ну да, в этом весь Арсай. Обязательно надо намекнуть, что только и думает, как бы половчее позволить себя прикончить.
Во славу императора.
Дорс, приблизившись к Арсаю
– Малыш, не нервничай, – ухмыльнулся Дорс, протягивая бокал. – На вот, хлебни. Сам не верю, что такое говорю, но на удивление достойное пойло. Вот уж не думал, что местная шваль употребляет что-то кроме ослиной мочи.
– Благодарю, Дорс, но нет. Воин императора обязан держать свой разум в трезвости.
– Ой, да брось! Чтобы сохранить разум, надо его иметь.
– Попрошу без грубостей, Дорс!
Тот отмахнулся:
– Ну да ладно, не хочешь, как хочешь. И чего это вы здесь собрались, уважаемые господа?
– Прячем Чака от наглых простолюдинов, – ответила Кими.
– И особенно от простолюдинок, – добавил я.
– А вот это ты зря, – не одобрил Дорс. – Да, обычное быдло, но попадаются интересные экземпляры. Если сам под юбки лезть не хочешь, так о друзьях не забывай. Нет, я не про себя, о себя я сам позабочусь, если понадобится. Я сейчас о Паксусе. Пожалей бедолагу, может, наконец-то, лишится девственности.
– Вот ни начинай! – вскинулся товарищ.
А я на это лишь вздохнул. Дорс, скотина, даже после завершения обучения не торопился впадать в традиционный аристократический пафос. Особенно при общении с нами это проявляется. Похоже, он никогда не смирится с тем, что ему приходится мне подчиняться.
– Кто-то что-то сказал о целомудрии? – вкрадчиво уточнил подкравшийся Аммо Раллес. – Уж простите меня, молодые господа, но тема столь пикантная, что я просто не смог молчаливо пройти мимо.
– Да вот, думаем всей толпой, как помочь господину Паксусу с его затруднением, – делано-серьёзно ответил Дорс. – Он у нас, как бы это сказать… Противоречивый парень: и скромный, и грубый.
– Дорс, заткнись!
– Вот! Я же говорил. Грубый.
– Понимаю, тема нервирующая, – кивнул Аммо Раллес. – И кто бы мог такое ожидать от столь тонкого ценителя не самых скромных радостей? Господин Паксус, у нас здесь, конечно, не столица империи, но всё же осмелюсь рекомендовать скрытое от внимания широких масс заведение, которое вам непременно подойдёт. Я это о том, что вы тянетесь к развлечениям, что не всеми одобряются. Сам я, как человек широких взглядов, разумеется, ничего против не имею. И в рекомендуемом заведении вы вряд ли кого-нибудь неприятно удивите своими запросами. Уверяю, там к любой вашей фантазии отнесутся с полнейшим пониманием. Уж не сомневайтесь, ваш цветочек сорвут столь быстро и качественно, что вы и моргнуть не успеете.
– Да отстаньте уже от меня! – воскликнул Паксус и чуть ли не бегом удалился.
Проводив его взглядом, глава миссии задумчиво произнёс:
– Юноше определённо не хватает тепла и ласки. Особой ласки. Вы, правы, господин Дорс, молодому человеку следует срочно помочь с его затруднением.
– Господа! У меня тост! Обязательный тост! И я не вижу ваши полные бокалы!
Обернувшись, я увидел, что кричит Ицхим девятый. К этому моменту князёк успел качественно наклюкаться, и сейчас, пытаясь подняться, боролся с гравитацией. Кое-как выпрямившись, хлопнул по плечу ближайшего советника – средних лет мужчину с грустным лицом, после чего рявкнул: