Нарушенное время Марса
Шрифт:
Дорин больно ущипнула Арни, после чего, оставив девушку приводить себя в порядок, он вернулся в гостиную, уменьшил громкость звучания музыки и твердо сказал:
— Итак, Джек, давай вернемся к делу.
— Хорошо, — покорно согласился тот.
Выйдя из кухни вслед за Арни, застегивая на ходу блузку, Дорин сделала широкий круг, стараясь как можно дальше обойти Манфреда, который, стоя на четвереньках, наклеивал вырезки из журналов на большой разложенный на полу кусок оберточной бумаги. На ковре вокруг мальчика повсюду виднелись
Подойдя к ребенку, Арни Котт низко нагнулся над ним и спросил:
— Ты знаешь, кто я, Манфред?
Мальчик не ответил и ничем не показал, что хотя бы услышал его.
— Я — Арни Котт, — продолжал тот. — Почему ты не смеешься или иногда хотя бы не улыбаешься, Манфред? Ты не любишь бегать и играть? — Он ощутил глубокую жалость к мальчику.
Запинаясь, Джек Болен сказал хриплым, дрожащим голосом:
— Обычно он не слышит, Арни. Во всяком случае, нас интересует совсем другое. — Его взгляд был пьян, рука со стаканом тряслась. Но Арни не обратил внимания на реплику и продолжал допрос:
— Что ты видишь, Манфред? Скажи нам, что ты видишь. — Он подождал, но в ответ была только гнетущая тишина. Не издавая ни звука, мальчик сосредоточенно клеил. Он создал какой-то странный коллаж на бумаге: зубчатая полоска зеленого и серого, плотный, угрожающий перпендикуляр.
— Что это значит? — спросил Арни.
— Одно место, — сказал Джек. — Здание! Я принес его с собой. — Он ненадолго вышел и вернулся с толстым конвертом, из которого достал большой, сложенный в несколько раз детский рисунок цветными карандашами и дал его Арни. — Это находится здесь. Ты хотел, чтобы я установил связь с ним… ну… я… это сделал. — У него случилось некоторое затруднение с произношением последних слов, казалось, язык застревал во рту.
Однако Арни не обратил внимания на то, что механик был в стельку пьян. Арни привык: его гости обычно здорово накачивались спиртным. Крепкие напитки были достаточной редкостью на Марсе и когда люди наконец добирались до них, как это случалось в квартире Арни, они обычно поступали так же, как Джек Болен. То, что действительно имело значение, так это задача, поставленная перед ним. Арни взял рисунок и принялся рассматривать.
— Это? — неуверенно спросил он. — А что еще?
— Больше ничего.
— А как обстоят дела с показывающей медленные картины комнатой?
— Никак, — ответил Джек.
— Может ли мальчик читать будущее?
— Абсолютно, — подтвердил он. — В этом нет никакого сомнения. Рисунок — доказательство, если, конечно, он не слышал нашу беседу. — Повернувшись к Дорин, Джек медленно выговорил хриплым голосом:
— Как ты думаешь… он слышал… нас? Н-нет… ты не была с нами. Это был мой… папа. Я не думаю, что он слышал. Послушай, Арни. Ты не предполагал увидеть такое.
Думаю, что рисунок не имеет для тебя никакого значения. Это случится не скоро. Рисунок никто не предполагал
— Что, черт возьми, все это значит? — чуть не крикнул Арни. — Я не могу ничего разобрать на рисунке рехнувшегося ребенка, объясни мне!
— AM-WEB, — произнес Джек заплетающимся языком. Огромный-преогромный жилой массив… Тысячи людей живут там… Величайший на Марсе… Только, согласно рисунку, разваливается на куски.
Наступила тишина. Арни стоял, ошарашенный тем, что он услышал.
— Тебе, наверное, не интересно? — спросил Джек.
— Совершенно, — сердито проворчал Арни. Он обратился к Дорин, задумчиво стоящей в стороне:
— Ну, а ты понимаешь хоть что-нибудь?
— Нет, дорогой, — ответила девушка.
— Джек, — злился Арни, — я вызвал тебя сюда, чтобы получить ответ о проделанной работе. И все, что я получаю, — невразумительный рисунок. Где же этот большой массив?
— В горах Рузвельта, сказал Джек.
Арни почувствовал, как у него почти остановилось сердце и лишь потом с перебоями продолжало работу.
— О, да, я вижу, — упавшим голосом почти прошептал он. — Я понимаю.
Видя его реакцию, Джек, ухмыляясь, сказал:
— А-а! Я понял, что тебе нужно. Именно это тебя и интересовало!
Знаешь, Арни, ты думаешь, что я — безразличный ко всему шизофреник. И Дорин так думает, и мой отец… Но в действительности меня очень заботит то, что вызывает и ваш интерес. Я могу выдать тебе много информации о планах ООН в горах Рузвельта. Что еще ты хочешь знать о них? Там будут не электростанция и не парк. Это связано с развертыванием кооперативного движения. Многокомпонентное, бесконечно большое строение, с супермаркетами и пекарнями, центр его — в каньоне Волласа.
— И ты все узнал от ребенка?
— Нет, — ответил Джек, — от отца.
Они долго и молча смотрели друг на друга.
— Твой отец — земельный спекулянт? — наконец спросил Арни.
— Да, — ответил Джек.
— И он на днях прибыл с Земли?
— Да, — подтвердил он.
— Господи! — простонал Арни, обращаясь к Дорин. — Господи! Отец этого парня! И он уже купил всю землю!
— Да, — коротко подтвердил Джек.
— Хоть что-нибудь осталось? — спросил Арни.
Джек отрицательно покачал головой.
— О, Господи! — причитал Арни. — И он еще у меня в штате! Со мной еще никогда не случалось такого несчастья!
— Я до самого последнего момента не знал, что именно это ты хотел выяснить, Арни, — оправдывался Джек.
— Да, это правда, — грустно согласился тот. И, обращаясь к Дорин, подтвердил:
— Я действительно никогда не говорил ему, зачем мне нужно знать будущее, так что это не его вина. — Арни поднял уже бесполезный рисунок мальчика. — Так вот как все будет выглядеть.
— Возможно, — ответил Джек. — Только в самом конце.