Наруто: Песчаный оборотень
Шрифт:
Боль приходила медленно, но ещё медленнее приходило осознание. Мои глаза метались по телу, пытаясь найти другие раны, но гораздо быстрее новые синяки и переломы объявили о себе, чем я смог их отыскать.
С головы до ног меня захлестнуло болью и, упав на спину, я не смог сдержать крика, рвущегося наружу. Глаза покрывались пеленой, но я успел увидеть фигуру отца, который склонялся надо мной.
Глава 62
Поправив покрывало сыну, я поплотнее укутал его, чтобы во время сна оно не спало, оставляя
– Будет хорошо, если ты просто сможешь спать спокойно.
Обхватив ладонями лицо, я опустил голову к коленям, боясь выпрямиться и встретиться с осуждающим взглядом Акихико.
По моей вине, из-за моей силы и не сдержанности он теперь на долгий срок останется в госпитале. Столько переломов и ушибов. А ведь я в самом конце смог остановить удар, но его легкое и слабое тело не выдержало этого и хватка детских рук разжалась, отправляя моего сына в полёт.
Осознание пронзило разум мгновенно, но было уже поздно. Я чуть не убил собственного ребёнка.
«И чуть не убил своего брата».
Эта мысль стрелой пролетела в голове. Да... Джун сейчас находится в куда более худшем состоянии и о его возвращении в строй в ближайшие три-четыре месяца не может идти и речи, но я не буду оправдываться, как и извиняться.
Понимание его поступка уже помогло мне усмирить свой гнев, но легче от этого не стало. Ярость поднималась из груди, требуя отмщения. Она призывала, вкрадчиво шептала... Сровнять с землёй всю эту сраную деревню, в которой одни слабаки, что не могут сами себя защитить!
– Нет, — моя голова была сдавлена ладонями, возвращая разум на место, — здесь можно винить только наших врагов и меня самого...
Уже несколько раз я прокатывал всё произошедшее в голове. Стараясь не думать о смерти Ханако, я скидывал вину за произошедшее на всех, кого только можно было представить. Тобирама, Муу, Хаширама с его системой деревень...
Только вот облегчения это не приносило, а делало только хуже. То и дело у меня в голове возникал образ погибшей жены, а рядом с нею стояла сестра и обе они приветливо улыбались, прося не винить никого в их смерти.
Такие разные, но такие похожие. Столько лет я был рядом с ними. Заботился, помогал и учил, но в самые нужные моменты меня не оказалось рядом.
«Смерть не страшит, ведь духи наших предков с нами. Оседают в песчинках, помогая заблудшим в пути через пустыню».
Слова монахов храма Ветра о смерти неосознанно всплыли в голове, но вызвали лишь жуткую усмешку. Ведь шиноби плотно связаны с ней и в любой миг наши жизни могут оборваться.
На руках отросли когти, царапая лицо от ненависти и зарождающейся в душе пустоты.
– Нет... Так легко они не отделаются. Я всех их убью... Уничтожу... Одного за другим.
Клятва непринужденно оседала на сердце, помогая вернуться в реальность и не зацикливаться на случившемся.
С начала войны прошло меньше полугода, а я уже лишился слишком многого.
Убийственное намерение
Взяв эмоции под контроль, встаю со стула. Я хотел остаться. Хотел предаться своему горю, но как будто бы потух изнутри и теперь не испытывал ничего. Лишь крохотные угли ненависти медленно тлели где-то глубоко внутри, но я догадывался, что это лишь обман моего покидающего меня разума и настоящий виновник моего состояния гораздо реальнее, чем любые надуманные мною переживания.
– Потерпи, скоро я дам тебе повеселиться вволю.
Глубокий вдох помог унять ярящееся нутро и неторопливым шагом я покинул госпиталь, в котором и сам лежал до недавнего времени.
Ступая по улочкам Сунагакуре, я ловил на себе испуганные и враждебные взгляды некоторых жителей, которые сразу же закрывали двери и кона, стоило мне лишь обратить на них внимание.
«Верно, я же убил несколько своих».
Поморщившись от этих мыслей, ускоряю шаг, напитывая тело чакрой. Больше не было ни грамма желания находиться здесь. Эти скрытые, презрительные взгляды, наполненные ужасом и осуждением.
Как будто бы они понимают. Будь у них такие же возможности и силы, они бы и сами стали творить самосуд, но нет же. Гораздо проще прятаться здесь, в деревне, и проклинать меня за спиной.
«Хотя, может быть они и правы».
Мысли и эмоции метались в разные стороны, приводя меня в замешательство. Было тяжело сосредоточиться на чём-то одном, то и дело всё скатывалось к нежной улыбке Ханако, которую она мне дарила в моменты нашей близости.
Наверное, со стороны я выглядел как неуравновешенный псих, который то и дело плещет чакрой и жаждой убийства во все стороны, но мне было всё равно.
Я хотел поскорее закончить дела и вернуться на фронт. Там мне находиться было в разы проще, чем здесь.
«Особенно здесь».
Сам того не заметив, я пришёл к порогу своего пустого дома, около которого сейчас и застыл соляным столбом.
Мысли путались, а тело не подчинялось командам. Хотелось убежать и спрятаться где-то наедине с собой, отдаться своему горю и просто закончить всё это дерьмо, сорвавшись в последний самоубийственный бой.
Но в то же время я хотел зайти внутрь. В последний раз почувствовать её не выветрившийся запах. Лечь на нашу кровать, откинувшись на мягкие подушки, в обилии собираемые Ханако.
Просто прикрыть глаза, не думая ни о чём.
– Добро пожаловать домой.
Голос Ханако резанул по ушам. Вскинув голову, я безумным взором уставился в сторону закрытой двери, надеясь увидеть её. Хотя бы ещё разок... Но вместо этого лишь получил новый болезненный удар по сердцу.
Ладонь дёргано рванула вперёд, распахивая входную дверь и открывая вид на пустующий и будто бы заброшенный дом.
«Просто свет покинул его, смирись с этим».
Убеждал я сам себя. Шаги давались с трудом и чем дальше я проходил внутрь, тем сложнее было не погрязнуть в прошлом, начав искать призраков былого счастья по этому «склепу моих радостных воспоминаний».