Наруто: Песчаный оборотень

Fomcka2108

Дети бегали между потоков взрослых, как маленькие рыбки в шустрой реке. Кто-то таскал с прилавков еду, а другие просто играли между собой, отвлекая ответственных за порядок шиноби своим смехом.

Сейчас тут было пустовато. Пару десятков торгашей, спокойно общающихся между собой, бродящих по кругу, ведя беседы ни о чём, больше обсасывая свежие сплетни и дополняя их новыми, всё более невероятными, подробностями.

Вежливо кивнув на приветствия, как-никак жена Казекаге, я прошла мимо смотрящих на меня во все глаза людей и

быстро завернула за угол, прижавшись спиной к стене, вслушиваясь в возобновляемый разговор.

– Госпожа Мияко нынче выглядит всё хуже с каждым днём...

– Балда, закрой рот, если не хочешь оказаться под дворцом Казекаге!

– А чего я такого сказал?

– Вот в том-то и дело, что ничего умного!

«Эх, Тетсуо... Как же до такого дошло, что всеми любимый лидер превратился в чудовище, которым пугают ребятишек и дураков?».

Я прекрасно знала ответ, но признавать его не хотела. Наверное я идиотка... Что бы ни говорили о муже, как бы ни порицали и ни шептались у меня за спиной, я всё равно буду на его стороне.

«Ведь она бы точно была на его стороне».

Мысли о моей названой сестре, о подруге и, можно сказать, второй матери моей дочери до сих пор вызывали слёзы на глазах.

Ханако была не такой, как многие думают. Идеальная для всех со стороны, она была хрупкой и ранимой внутри, боясь потерять доверие и любовь своих близких. Наделённая влиянием и властью, а позже силой и верным мужем, моя «сестра» слишком серьёзно относилась ко всему, связанному с её ролью в обществе и жизни деревни.

Идеальная жена, любовница, носительница демона и советник для своего Каге, хоть о последнем никто и не знал.

В голову стали пробираться нехорошие мысли, полные зависти и горечи, приправленные презрением к самой себе.

Я никогда этого не признаю, ни перед кем и ни за что, но я завидовала Ханако. Желала быть на её месте... Не в верхушке деревни или по боевым навыкам, а дома... Быть первой, быть старшей и любимой. Не выйти замуж за мужчину, который первые годы ходит к тебе в постель, как на работу, и продолжает общаться как со своим боевым товарищем.

И когда её не стало, на миг, всего краткий миг, в моей голове промелькнуло удовлетворение. От того, что теперь не будет первых и вторых. Больше не нужно напрягаться изо всех сил, чтобы заполучить хоть частичку тепла, не нужно делить любимого человека ни с кем. Только одна, единственная.

Но потом, слава духам и богам, это всё смылось. Сгорело презрением к себе и ненавистью к Цучикаге Муу. Улетело в глубины души и было заперто под замком из воли, уважения и любви к подруге, которая больше никогда не сможет быть среди нас.

Последние остатки моего злорадства, которое пряталось под фальшивыми доводами логики, пропали под слезами детей, любящих её так же, как, я надеюсь, они любят и меня.

В голове сразу вспомнились слёзы Акихико. Такие откровенные и простые, наполненные его эмоциями, которые мальчик,

в попытках походить на своего сурового отца, надеялся спрятать ото всех, чем всегда вызывал на наших с ней лицах улыбки.

Он плакал так сильно, так громко. Крепко сжимая своими не по-детски сильными пальцами мои плечи и спину, упираясь лбом в грудь. Его горе было так заразительно, что и я сама, придя утешить их, расплакалась вместе с детьми.

Так мы и сидели тогда на полу, сдавливая друг друга, пытаясь вжаться посильнее, боясь, что ещё кто-то исчезнет. И этот подспудный страх не редко вновь поднимал голову и по сей день, даря телу целую массу самых мерзких и неприятных ощущений, порождая в голове иллюзии о смерти родных.

И если волнение из-за безопасности детей смирялось их нахождением в деревне, где они живут среди тысяч шиноби, то вот при мыслях об их отце я готова была плакать в подушку ночами.

Он снова где-то там, на другой части континента, сражается впереди всех, ведь по-другому не умеет и никакие доводы о его безопасности и осторожности не помогут, Тетсуо просто проигнорирует их.

«Глупый, самоуверенный дурак. Когда же ты поймёшь, что ты не сильнее всех... И самое главное, что ты не остался один».

Эти мысли постоянно вклинивались в размышления, заставляя подозревать и предполагать худшее с незавидной частотой. А само поведение мужа лишь подбрасывало дров в костёр.

С того дня, как возобновились активные боевые действия, прошло четыре месяца, а за это время он не прислал ни единого письма, ни весточки, даже простого устного сообщения вместе с ранеными, вынуждая свою семью довольствоваться донесениями из общих сводок и разговорами с Джуном, который наконец смог выйти из больницы и приступить к делам.

Брат Казекаге тоже не отличался манерами, но ему хотя бы хватало совести рассказывать всё в подробностях и не заставлять жену и детей мучаться в ожидании плохих вестей или похоронной команды!

Хлопнув себя по щекам, выбивая зарождающуюся злость, медленно дышу, пытаясь успокоиться и лишь по прошествии пары минут вновь прихожу в норму и поднимаю веки.

На крыльце госпиталя курило несколько медбратьев и помощников из простых гражданских, которые вызвались помогать чем могут, и я была им искренне благодарна за это, как, в общем-то, и все работники госпиталя.

Вытащив из кармана красную ленту, вырезанную из бывшего пояса Ханако, подвязываю ей волосы, убирая их на затылок, чтобы не мешали. Сегодня должны были поступить новые раненые, так что работы будет много и у меня нет больше времени на самокопание и жалость к себе.

«Мне никогда не заменить тебя, но хотя бы буду собой».

(Не забывайте про мою новую работу по игре Врата Балдура 3, там активно выходят новые главы)

Часть 66 POV Изобретатель