Нас больше нет

Вильде Арина

— Итак, — произносит он, пряча руки в карманы. Между нами повисает неловкая пауза. Мы смотрим друг другу в глаза. Сдержанно улыбаемся.

Я заметно нервничаю. Раньше я работала только с натурщиками. Это их работа — позировать. А вот как вести себя с человеком, который мне еще и деньги за свою картину заплатит, — не представляю. К тому же Дамир определенно не простой мужчина.

— А, да, — встрепенулась я. — Думаю, лучше всего, если ты будешь находиться у этой стены.

Я делаю несколько шагов, беру

стул и переставляю его.

— Здесь свет падает прямо из окна, его мы оставим открытым, а на остальных задвинем жалюзи. Это создаст эффект полумрака, но и в то же время на верхнюю часть твоего тела будет падать дневной свет, — взволнованно тараторю я, активно жестикулируя.

??????????????????????????— В этом я полностью доверяю тебе.

Он оказывается у меня за спиной. Меня окутывает приятный аромат мужского парфюма. Но ожидаемых мурашек, бабочек в животе или сбившегося дыхания, как бывает от близости с Давидом, не наблюдается.

Я разворачиваюсь лицом к Дамиру, отступаю на шаг, увеличивая между нами дистанцию. Слишком близко он находится.

— И… — немного мешкаю я, прежде чем произнести вслух свою просьбу. — И не мог бы ты снять поло? Хочу изобразить тебя чуть ниже ключиц.

Я краснею от своей просьбы. Да, с натурщиками все проще. Их я с легкостью могу попросить раздеться догола и при этом давно уже не испытываю неловкости. Они для меня словно неодушевленный предмет. Никаких эмоций.

— Но если ты против, то …

— Я не против, — тихо и с хрипотцой в голосе говорит он. — Перед такой девушкой, как ты, я могу не только без футболки остаться. — В его глазах появляется хищный блеск, на лице соблазнительная улыбочка.

Покашливание у входа разрывает наш зрительный контакт. Я совсем забыла, что в студии находится Богдан. Он, в отличие от Давида, ведет себя так, словно и в самом деле моя тень. Разговаривает в крайних случаях и почти незаметен.

— Это кто? — хмуро спрашивает Дамир, оборачиваясь.

Богдана он не заметил, когда вошел сюда, так как тот занял свой пост в углу рядом с вешалкой и был за его спиной.

— Прости, это мой телохранитель. Отец помешан на безопасности. Я уже привыкла за несколько лет, что даже в туалет хожу в сопровождении, — неловко отшучиваюсь я.

Стоило попросить Богдана остаться снаружи, но я не ожидала, что Дамир придет раньше.

— Неожиданно. — Его бровь ползет вверх. — Но опасения твоего отца не беспочвенны, скоро за твоим талантом начнется охота, — смеется он, разряжая обстановку.

— Глупости. — Качаю головой и подхожу к окну, опуская жалюзи.

Краем глаза замечаю, как Дамир снимает поло, бросает его на подоконник.

У него красивое тело. По-другому и быть не может. Рельефные мышцы, крепкие руки. Черная дорожка волос опускается под пояс джинсов. Честно признаться, мне хотелось бы рисовать совсем не

его лицо.

Я сглотнула. Дамир поймал мой изучающий взгляд на себе. Он знает, что мне нравится то, что я вижу.

Интересно, я ему симпатична как женщина или как художник? Говорят, клин клином вышибают, и мне кажется, что этот мужчина был бы вполне способен заполнить ту пустоту, что осталась внутри меня после Давида.

— Я правильно сел?

— Немного повернись вправо. — Беру в руки карандаш, чтобы сделать первые наброски, и горю оттого, что все внимание мужчины обращено на меня.

Мне сегодня невероятно хотелось надеть платье. И я в который раз прокляла свои шрамы на ногах. Интересно, как он сумел принять свой внешний вид? Или для мужчин это проще? Я с тех пор только штаны и ношу. А ситуация с Лешей доказала, что все и в самом деле настолько ужасно, как я считала.

Какое-то время мы молчим, тишину нарушает лишь звук грифеля, что трется о бумагу. Спустя какое-то время Дамир спрашивает:

— Разговаривать же не запрещено?

— Нет, конечно, могу даже музыку включить.

— Так когда ты улетаешь? — не отвечая на мое предложение, спрашивает он.

— О, ну-у, — тяну я, не отрывая взгляда от его лица. — Пока не знаю точно, планы немного изменились, и мне придется остаться здесь дольше.

— Я даже рад, что так сложилось. Мы сможем встретиться еще раз. Если ты, конечно, не против, — быстро добавляет он.

Рука замирает над холстом. Я моргаю быстро-быстро. Это ведь и есть тот самый интерес со стороны мужчины, правда? К тому же Дамир может меня понять. Кто, если не он?

— Не против, — получается тихо и смущенно. Я отвожу взгляд.

Я не замечаю, как быстро проходит время. Я полностью поглощена работой, все вокруг ушло на задний план. Даже Дамир понял: бесполезно меня о чем-либо спрашивать, настолько глубоко я погрузилась в себя.

Я отвлеклась, лишь когда поняла, что недовольна тем, как получается его правая сторона лица.

Я откладываю в сторону кисть, подхожу к Дамиру. Он удивленно вскидывает на меня взгляд.

Я молчу. Просто рассматриваю его вблизи, прикусив губу. У меня не выходит шрам. Я никак не могу передать его. Не могу переступить через себя.

Я непроизвольно тянусь к его щеке. Но мои пальцы нерешительно замирают в миллиметрах от кожи, словно прося разрешения. Дамир все понимает без слов. Он обхватывает мою руку за кисть и приближает к лицу.

Я задерживаю дыхание.

Это так интимно.

Не смотрю ему в глаза.

Веду по линии рубца. Изучаю.

— Скажи, — горло пересыхает, язык прилипает к небу, — как… как ты принял это? Как научился не замечать? Прости, что вопрос бестактный, но у меня… — я запинаюсь. — У меня схожая ситуация, — признаюсь, смело встречаясь с ним взглядом.