Нас погубят наши дети
Шрифт:
Многие испытали бы отвращение, увидев такое место, но у Виктора, уже по привычке, это место вызывало мягкие чувства и ожидание того, что он наконец сможет высказаться. Он садился в выбивающееся
– Как и все, просто вам не хватает решимости, чтобы взять собственную усталость под контроль, – психолог спокойно отвечал Виктору, пощелкивая карандашом по старому толстому блокноту.
– Сегодня мой дом снова обыскивали, они нашли наушники, которые я купил, и теперь я виню себя за то, что снова втаскиваю себя в проблемы.
– Вы вините себя за то, что вы тот, кто вы есть; вы же просто коллекционируете. Для вас эти наушники – то же, что мокрый камень в реке.
– Но не для них. Эрик снова пытался меня запугать. Просто мне непонятно, он хочет избавиться от меня или что? Будь это так, давно бы меня закрыли за любую мелочь, но он издевается надо мной. – На глазах Виктора, смотрящего в потолок, проступали слёзы, так неестественные
– Не нарушать закон, быть спокойным, отвечать добротой на агрессию – вот ваше главное оружие. Они боятся этого; им неприятно, когда вместо наслаждения от издевательств они получают вашу счастливую улыбку, – психолог подался вперёд и начал говорить уверенно, словно полководец, ведущий свою армию в бой.
– Да, я попробовал, как вы мне и говорили, – Виктор задумался.
– И что случилось потом?
– Я рассмешил его! – Виктор слегка улыбнулся, что для него вне эфира было крайне нехарактерно.
– Получается, победа, – психолог начал активно что-то писать в тетрадь.
– Получается, победа!? – Виктор растерянно прошептал последнее слово.
После минуты в комнате стояла тишина. Когда Виктор пришёл в чувства, а психолог дописал все заметки, они продолжили диалог, в ходе которого обсудили не только минувшую неделю, но и проблемы Виктора с отцом. Когда время подходило к вечеру, Виктор ушёл из кабинета и, поднимаясь по ступеням, снова вернул на своё лицо безразличную гримасу.
Конец ознакомительного фрагмента.