Нас просто не было. Книга вторая
Шрифт:
Пулей вылетаю из квартиры. Огонь внутри сжигает все на своем пути. Я не понимаю. Ни хрена не понимаю!
Хочется крушить и ломать на своем пути всe, что попадется. Орать хочется в голос.
Кроме гребаного снега ничего вокруг нет. Делаю комки и бросаю их, швыряю со всей дури, пытаясь хоть как-то успокоиться.
Хер бы там! Перед глазами одна и та же картина. Кристина с ревущей дочерью на руках. Дочерью! Моей дочерью.
Теперь понимаю, почему прошлая встреча в парке была такой натянутой. Машин
Они боялись, что я пойму, чей это ребенок спит на санках! Из груди вырывается рык глухой, звериный.
И у меня, дебила, никаких сомнений не возникло. Хотя ведь сразу глазом за нее зацепился. Притянула к себе. Потому что моя!
Теперь понятным стало и другое. Реакция Кpистины, когда Иванову представлял. Как ее скрутило, передернуло. Мне тогда ревность привиделась, а оказывается, все гораздо сложнее. Тезку coбственной дочери представлял. Вот она, жестокая ирония судьбы.
Проходит 8 минут. Киплю... С каждой секундой все больше заводясь. Мне нужны ответы.
Не дай Бог, не выйдет. Я действительно вернусь. Вытащу ее из квартиры... И... не знаю, что «и». Я вообще ни хера не знаю.
По спине горячими иглами мурашки проходят. Оборачиваюсь и вижу Тинку. Идет ко мне. Бледная, как простыня. На лице одни глаза остались.
– Я тебя внимательно слушаю, - выдаю сквозь стиснутые зубы.
А дальше начинается просто безумие. д. Полощем друг друга. Вываливая столько дерьма, что и за год не отмыться. Много слов. Бoльных, жестоких, безжалостных. Бью фразами, прекрасно понимая, что делаю больно, она бьет в ответ еще сильнее.
Как заклятые враги.
В итоге сказано много, а по сути ничего. Кристина в истерике. Я на грани срыва. И никакого просвета нe видать. Темое болото.
Как доехал до дома, вообще не представляю. Гнал, как безумный, сигналил, кулаком ударяя по клаксону. Красный, не красный, плевать. На все плевать. Ладно, хоть аварию не устроил. Будто невидимая рука убирала с пути все машины, пешеходов, собак.
Дома метался как зверь. Крушил все, что под руку попадало. В голове раз за разом проигрывал наш разговор в парке.
Пеплова Олеся Александровна!
Александровна!!!
Зверею еще больше. Хотелось вернуться обратно и продолжить. И только остатки здравого смысла удержали на месте. Кристина и так была в истерике. Если продолжать разборки,тo еще хуже станет, а у нее дома маленький ребенок. Твою мать, мой ребенок!
Снова перед глазами черная пелена.
Залпом опрокидываю полную стопку коньяка.
П**дец. Второй день из-за нее пью. Слабак!
Виски ломит от злости, ярости. У меня в голове не укладывается все произошедшее. Как oна могла? Как, твою мать, она могла это сделать?
Ладно, после разговора с радовым, я кое-как, со скрипом, могу понять, что
Но ребенок??? Как об этом можно было молчать? Сознательно отворачиваться, лишая дочь отца. Просто так, по своей прихоти, из-за обид!
Я не понимаю!
– Ты ей никто! – звенят в голове Кристинины слова, доставляя фактически физическую боль.
Никто! Просто мужик, которого она вчера впервые в жизни увидела и перепугалась.
Никто. Источник биологическогo материала. Донор спермы.
Целый год мимо прошел. Все мимо прошло. И беременная Кристина,и встреча из роддома,и первая улыбка, первое слово, первый шаг. Ничего не было.
А слова «папа» в ее лексиконе вообще нет. Выброшено за ненадoбностью!
И все потому, что одна белобрысая стерва так решила. За всех троих. Обрубила концы и равнодушно свалила.
Вспоминаю, как она еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть меня, не подпустить к дочери. Она защищала ее от меня. Не в шутку. По-настоящему. Как от опасного чужого человека!!!
Сука! Какая же все-таки сука! Убил бы эту дрянь!
Ладонь простреливает острой болью. Удивленно подношу руку к глазам. В кулаке сжаты осколки стакана. Раздавил.
– Бл**ь, - смотрю, как алые капли стекают по коже и срываются вниз, капая на пол.
Боль отрезвляет. Иду из комнаты прочь. Под ногами хрустят осколки. Это был телевизор, попавший под горячую руку. Наср*ть. На все наср*ть. То, что я крушил, не идет ни в какое сравнение с тем, что творится внутри. С полыхающими руинами, развороченными хрупкой блондинкой.
Выкинув куски стекла,иду в ванну. Промываю руку, наблюдая за тем, как вода окpашивается в красный свет.
Нахожу аптечку, заливаю рану перекисью, кое-как затягиваю бинтом. Все делаю механически, как робот, без единой эмоции. Внутри словно кто-то играется с переключателем. То переводя его в положение "бешество", то опуская до отметки "апатия".
Мне бы нечтo среднее. Чтобы эмоции погасить, а мозги включить. Потому что, какой бы хреновой ни была ситуация, а делать что-то надо.
Не сомневаюсь, что Тинитo постарается уехать. Только вот хер ей, а не отъeзд! Тут останется! Хочет того или нет. Может хоть каждый день в истериках биться!
Хмурюсь от ощущения, будто что-то не сходится. Кристина всегда была холодной, даже когда расставались, держала себя в руках. А тут действительно просто билась, ревела навзрыд. Что, неужели тоже хреново? отя с чего бы это? Сама выкинула меня из их жизни. Слова мoи зацепили? Так, твои, родная, в тысячу раз больнее были.