Нас там нет
Шрифт:
— Скажите, пожалуйста, уважаемые граждане, а где тут корейский дом? — осведомилась я.
— А вам зачем, девочки?
— Мы идем к ним кормить Свинью.
— А, Свинью, тогда вот там, — засмеялись уважаемые граждане, — только осторожно, собака у них.
Постучались в калитку. Оттуда страшно залаяли, мы отошли на насколько шагов.
Вышел старик.
— Здравствуйте, уважаемый ака, [10] нам сказали, что у вас есть Свинья, а у нас есть корзинка желудей, мы хотели бы предложить
10
Ака — обращение к старшему мужчине ( узбекский).
Старик подозвал женщину, она вышла к нам. Сказала, что свинью уже зарезали, но желуди возьмет для будущей.
— Подождите.
Вернулась с корзинкой — персики, леденцы, три слоеных пирожка.
— Спасибо, уважаемая апа. [11]
Домой шли печально. Лилька ревела за Свинью. Берта ругалась на корейцев. Я примеряла на себя судьбу Свиньи, и душа моя разрывалась очередным взрослым несчастьем.
С тех пор мы перестали есть желуди и про свиней тоже старались не говорить всуе.
11
Апа — обращение к старшей женщине ( узбекский).
Временами Берте, Лильке и мне жизнь подкидывала случаи для размышлений и даже действий, а иногда замирала в знойной скуке. Кроме сухого ветра, пыли столбом, жары, ожидания вечера, ничего не происходило целый день. Да и вечером ничего не происходило.
Это бесконечное лето прерывалось путешествиями. Лильку возили на море отдыхать, меня в Москву — на мать смотреть, Берту не возили никуда, кроме как иногда на озеро.
Расставались ненадолго, завидовали Лильке, жалели меня.
— А ты откажись, закройся в туалете и не ездь! — советовала Берта, а Лилька предлагала визжать до ужаса. Но визжать мне не помогало, а закрыться в туалете навсегда не удавалось — выйдешь кусок еды схватить — и все, уже на вокзал ведут.
Лилька привозила красивые гладкие камешки, ракушки, давала подержать и потрогать. Я привозила цветные карандаши, туфли на вырост, книжки и кукол. Им начинали безжалостно расчесывать волосы, выдирать ресницы, одевать-раздевать, рисовать сиськи и похабничать.
Один раз из Москвы привезли банку слипшейся черной ваксы. Нет, это была не она, как показалось сначала, а еда. Это была икра, которую надо было мне скормить, потому что питательно. Даже не угощали никого. Но меня сразу стошнило, и на мне больше не практиковались. Вздыхая, старики доели сами.
Берта не могла похвастать ничем таким особенным. Все, что у ней было, Лилька и я сами могли на улицах найти.
Но с Бертой во время нашего отсутствия происходили удивительные вещи. Например, в нашем
В общем, жизнь только и ждала, когда Лилька и я смоемся, и тут же на месте подкидывала Берте прелести жизни, которые пригодятся в будущем.
Лильке жизнь у моря выдавала страшную волну, из которой ее выносил иностранный принц или, на худой конец, папа. Или ослика, на котором можно было кататься полчаса за 50 копеек.
Мне в Москве жизнь подкидывала загадки взрослых слов, метро и туннельную темноту. Один раз фокусника на бульваре — но меня быстро увели, потому что он был подозрительный мужчина.
И еще чужие темные-бесконечные коридоры и острую тоску, что нельзя в них разогнаться и улететь навсегда. Но иногда прилетать назад и подсматривать, вдруг что-нить интересное случится…
Если бы Берта, Лилька и я нашли кошелек с деньгами, с адресом владельца и с фотографиями семьи с собакой или, там, котом, мы бы честно его вернули. Пошли бы по указанному в удостоверении адресу, не вытащив ни копеечки, отдали бы. Нас бы похвалили, и пригласили чай пить, и конфет дали бы.
Потому что это у конкретного человека потерялось. Конкретного человека жалеешь — сразу видно, как бы сам расстроился, если бы потерял. А если на остановке просто кошелек, с мятыми рублями и мелочью? И заколкой, что означает, что это женский кошелек?
— Совсем необязательно женский, может, это воровской кошелек, а заколка — чтобы замки открывать. Я такое в кино видела.
— А у вора было бы больше денег, и кошелек был бы хороший, а этот рваный.
— Может, это начинающий вор. Или неудачный.
Пока мы рассуждали, прибежала запыхавшаяся тетка. Мы на всякий случай бросили кошелек на землю, но сдвинулись тесней вокруг него — а может, она и есть та самая воровка. Бандитка с заколкой.
Тетка безнадежно рыскала вокруг. У нее было такое испуганное потное лицо, что она стала как бы тот конкретный человек, которого жалко.
Берта, Лилька и я благородно закричали:
— Тетенька, вы кошелек ищете? Вот, мы его нашли.
Она схватила кошелек и побежала обратно.
— Ну вот, никакой благодарности.
— Может, это вовсе не ее кошелек, не надо было ей говорить.
Берта стала жалеть, что не взяли, — раз такая противная тетка, поделом ей деньги терять.
Лилька стала травить душу: и мороженца купили бы, и леденцов, и шоколадку, и еще осталось бы…
Я представила, как сейчас набегут толпы потных теток в поисках кошелька и безжалостно нас всех затопчут. Но, что себе не взяли, тоже было сильно жалко.
Лилька, Берта и я решили копить деньги.