Нас воспитала война (Леший)
Шрифт:
— Да. И где-то около восемнадцати часов вернулся.
— Ты сам его видел?
— Лично докладывал ему.
— А потом?
— Что потом?
— Потом он куда делся?
— Говорю же, должен быть дома.
— Его сотовый молчит.
— Может, отключил? Есть ведь и обычный телефон, позвони по нему.
— Ну ладно, спасибо.
— Не за что.
Неприятное чувство опасности холодком обняло Лешего. Бабичев вернулся, но не позвонил ему? Такого быть не могло. Никак не могло.
Владимир набрал обычный, домашний номер Бабичевых. Длинные гудки. Никто к телефону не
— Да?
— Владимир Алексеевич? Это Жуков. Извини, но твой вопрос насчет начальника встревожил меня, тем более что и обычный его телефон молчит. Поэтому я проверил через отдел и хочу тебя успокоить. Бабичев вернулся в Лепки в 18.15, в это время он и заходил в РОВД. Затем, забрав супругу и предупредив личного водителя, вновь куда-то уехал. Его машину видел наш патруль, примерно в 19.30. Направление на Рязань. Думаю, он решил кого-то навестить в городе и скоро даст о себе знать.
— Спасибо, Валера.
— Так что не волнуйся, Владимир Алексеевич.
— Хорошо и… до связи.
Леший отключил телефон. Выходит, Бабичев вернулся, забрал жену и уехал? Чушь. Без его, Лешина, ведома он не мог ничего предпринимать, позвонить был просто обязан. Чушь. Чушь и ложь! Но почему она исходит от Жукова? Что это значит? Владимир закурил. Это могло означать одно: Бабичева Король не выпустил. Вопрос в другом: просто оставил у себя на ночь или «раскусил» Боба и нейтрализовал его? Но почему лжет Жуков? Этот такой симпатичный и порядочный с виду майор? Или он тоже дезинформирован? Может, и так… Успел ли Николай отправить Татьяну? Если нет, то это хуже. Черт! Ничего нельзя проверить. Остается переждать ночь. Может быть, утром что-то прояснится? Но чувство опасности окрепло и уже плотно сидело в Лешине.
Развязка наступила утром следующего дня, в воскресенье. Дед с вечера ушел на реку, и Леший провел очередную ночь в соседских развалинах. С рассветом он перебрался в дом и на чердаке немного поспал. Разбудил Владимира дед Матвей. Тот, как был в рыбацком одеянии, ввалился в дом.
— Володь! Вова!
— Чего орешь? — спросил Лешин, спускаясь с чердака.
— Там, Володь… на поляне… возле дуба… нехорошее замышляется.
— Подожди. Переведи дух. Вот так. Теперь спокойно и подробно.
— С вечера туда парочка молодая на машине приехала. Я видел, напротив рыбалил. Ну, отдыхать, думаю, прибыли. Сначала все шло нормально. Молодые достали палатку, развернули, подняли. Искупались возле брода. Потом в палатку залезли и затихли. Понятно, дело молодое. За ночь пару раз наружу выходили, по нужде, значит. И все бы ничего, но утром, часов в пять, подваливает к ним еще машина. Квадратная, ненашенская, большая и черная. Оттуда — четверо парней. Прямо к палатке подошли. Один из четверых кричит: «Холоп! А ну давай на выход. И мымру свою прихвати». А из палатки — р-раз — выстрел. Но стрелял тот малый в палатке на голос и не попал, а может, пужал… Эти четверо — за свой броневик. Орут: «Ах ты, сука! Ну, падла, сейчас ты свое получишь». И разошлись веером, окружили, значит, палатку. Холоп тот еще раз пальнул, эти снаружи и кинулись одновременно.
— Подожди, дед… Как тебе показалось, Холоп не знает напавших? Он к ним никак не обращался? Когда ругался?
— Нет, Володь. Точно нет. Наоборот, уже привязанный, спросил, кто они такие, откуда знают… как это… а, погоняло его, и что им нужно? А че за погоняло, Володь?
— Кличка.
— А?! А я не понял.
— Ну а те что ответили?
— «Заткнись», говорили, вопросы, мол, они задавать будут. И задавали, только я не слышал, правда, один раз, когда уже девку вытащили, вроде о каком-то «винте» спрашивали.
— Ты сказал, девицу вытащили?
— Ну да, из-под брезента. Она в купальнике одном. Они ее на землю свалили, лифчик сорвали. Хохотали. Сейчас, мол, она отдаст холопские долги, рассчитается за него. Тут я к тебе и рванул. Беда будет, Володь. Эти четверо снасильничают девку, как пить дать. И парню ее ничего хорошего не светит.
— Кроме этих четверых, из машины, больше никого не заметил?
— Нет, Володь, четверо их, бандитов. Помочь бы надо.
— Эти прибывшие вооружены? — продолжал спрашивать Леший.
— Вроде нет, я не заметил оружия. Только обрез того парня, Холопа.
— Понятно. Оставайся здесь, я пошел.
— Я с тобой.
— Оставайся, говорю. Сиди здесь, как мышь, понял?
— Ладно, ладно, только ты поспешай. Автомат-то че бросил? — удивился дед, когда Володя швырнул свой «АКС» в кусты.
— Обойдемся.
Он на ходу достал «ПМ», проверил обойму, перезарядил пистолет. В голове билась мысль: началось. Никак этот спектакль ради него и разыгран. Что ж. Давай, Король, бери Лешего.
Владимир быстро добрался до поляны. На секунду замер за кустами, оценивая обстановку.
Темная «девятка», черный джип. Привязанный к бревну окровавленный парень. Троица, склонившаяся над бьющейся голой девушкой. Один чуть в стороне, с обрезом в руках. Владимир сразу узнал их. Компанию, с которой он уже имел случай столкнуться в придорожном кафе. Отметил, что в действиях троицы, которая, по идее, вовсю должна была издеваться над девушкой, наступила пауза. Они ждали. И кого — догадаться было несложно.
«Ну, недоумки, давайте вспомним ранее пройденный урок. Первый, как видно, впрок не пошел».
Конечно, вооруженный Владимир мог бы решить исход схватки в свою пользу, и довольно быстро, но у него на сегодня — другой сценарий, и играть он будет строго по нему, вернее, подыгрывать.
Леший обошел поляну, насколько возможно приблизившись к тому вооруженному четвертому, выскочил из зарослей и метнулся к парню. Тот успел только повернуть голову, как получил сильный и коварный удар пальцами в глаза. Он взвыл от сильной боли, бросив обрез, который Леший тут же подобрал.