Нас возвышающий обман
Шрифт:
Лили поймала себя на нелепости этой мысли. Поговорить – с профессором Грюмом.
Мэгги отреагировала не так, как ожидалось.
– Это было в первом семестре. После каникул мы почти не видимся, только на уроках. Я сперва не замечала. А теперь мне кажется, он и внешне стал другой. Знаешь, как будто сильно устал или заболел. Как будто ему тяжело ходить, двигаться. Хотя… ему ведь и раньше было тяжело, ну, с этой железной ногой. А еще он похудел…
Лили поглядела на Маргарет с удивлением. Она не была уверена, что помнит, какого цвета у профессора глаз – тот, настоящий. Не говоря уж о том, чтобы замечать, похудел
Мэгги смущенно хмыкнула.
– Кажется, профессор Грюм заразил меня постоянной бдительностью. Или я с ума схожу…
– Ну… Мракоборец должен быть внимательным и все замечать, правда?
Мэгги перехватила ее взгляд и благодарно улыбнулась.
– Может, тебе поговорить с директором Дамблдором?
– И что я ему скажу?
– Ну…
– Может быть, у него просто что-то болит. У него же… все эти раны… А тут еще я пойду жаловаться директору. Поставлю его в неловкое положение…
В неловкое положение? Профессора Грюма?
Лили промолчала.
– Да и директору не до того, на носу третий тур. Все это просто глупости. У меня от подготовки к ЖАБА мозги набекрень. Давай-ка лучше… Покажи мне сальто! До завтрака еще три минуты! – подмигнула Маргарет.
*
– Люциус, дорогой, как я рада тебя видеть! – леди Селеста радостно шла навстречу гостю. – Все собрались в кабинете Максимуса, – имя мужа стерло с ее лица улыбку. – Тебя очень ждут.
– Миледи, вы украшаете собой любое собрание, – Малфой принял протянутую ему руку и поднес к губам. – Жаль, что вашей дочери здесь нет...
– Хвала Моргане, что ее нет! А то снова начала бы причитать о том, что Мунроки выбрали не ту сторону...
Леди Селеста осеклась и посмотрела в лицо Люциуса: он вежливо улыбался, но в глазах отчетливо читалось разочарование. Уж она-то как никто понимала его...
– Я тебя уверяю, она вернется домой, – леди Мунрок смотрела на Малфоя, как зачарованная, но видела совсем другое лицо. Ее пальцы чуть коснулись скулы мужчины. От этого прикосновения она очнулась и переместила руку ему на плечо. – Ты мне как сын. Вернее, я всегда хотела, чтобы ты им стал. И сейчас судьба на нашей стороне!
– Мне очень бы этого хотелось, миледи. Я был бы счастлив стать частью вашей семьи.
– Ты и есть ее часть. Пойдем, нас все ждут.
В кабинете уже собралась вся семья Мунроков, а также их ближайшие родственники. У входа с глупым видом стоял гориллообразный Винсент Крэбб. Взглянув на него, леди Селеста поморщилась. Но этот детина приходился племянником ее брату Ориону. Когда-то она сама устроила его свадьбу со своей подругой Друэллой, теткой этого жалкого подобия волшебника.
Дальше стояли близнецы Феликс и Альберт Мунроки, дети Эмилии Эйвори и кузена Максимуса, Магнуса Мунрока. Когда-то сама Эмилия мечтала выйти замуж за Максимуса, поэтому соперницу до сих пор, столько лет спустя очень не любила. Сама леди Селеста над ее чувствами давно не смеялась: слишком хорошо знала боль потери, но и сочувствовать ей не могла. Ведь это чувство было ей незнакомо.
За массивным дубовым столом сидел лорд Максимус Мунрок, его атлетическое телосложение с годами сменилось некоторой грузностью, но он по-прежнему притягивал к себе женские взгляды. Леди Мунрок равнодушно поймала восхищенный взгляд мужа. Даже спустя столько лет он каждый раз с восторгом
Абракас — леди Селеста внимательно всмотрелась в лицо второго сына. Затем оглянулась на Люциуса, словно пытаясь найти сходство между мужчинами. Глаза... Серые, стальные... У всех остальных ее детей глаза были карие. Она стряхнула наваждение.
Лорд Мунрок поднялся, чтобы приветствовать Малфоя.
– Люциус, мы рады, что ты к нам присоединился.
– Благодарю, что пригласили. Я думал, что у вас семейный совет.
Абракас Мунрок повернулся к нему.
– Именно так. Но ведь Нарцисса — наша кузина.
– Да, – вмешалась леди Селеста, – так что, как я и говорила, ты — часть семьи.
Максимус Мунрок вновь опустился в кресло. А затем молча расстегнул золотую запонку в виде головы медузы горгоны и закатал рукав. Черная метка на его предплечье проступила очень четко, рельефно, контур рисунка больше походил на ожог. Вслед за главой семьи все собравшиеся стали обнажать руки.
– Я думаю, это может значить только одно, – лорд Мунрок снова поднялся на ноги. – Наше время пришло! Мы дождались!
*
Селена стала панически бояться воды... Везде, даже в каждой капле росы на траве, ей чудилось возрождение Темного лорда. Ей казалось, что она сходит с ума в пустом доме в Хогсмиде. Минерва МакГонагалл настоятельно рекомендовала ей ночевать с Хогвартсе, но что-то каждый раз звало девушку вернуться домой.
Она садилась у окна и смотрела, как угасает день. С наступлением весны, а затем и лета, дни становились длиннее, и Селена все дольше и дольше провожала солнце за горизонт. И это ее несказанно радовало: сны ее тоже пугали. Ей часто снился Сириус... Она искала его, бежала за ним, но он всегда уходил прочь, даже когда ей казалось, что она почти догнала его. Можно было протянуть руку, коснуться его плеча, но он тут же таял в воздухе, оставляя на ладони влажный след. Порой она бродила в тумане, слушая его голос, зовущий ее. Она металась в молочно-белой полумгле, уверенная, что вот-вот сможет обнять любимого, но натыкалась то на призраков прошлого — Лили, прижимающую к себе малютку Гарри, своего старшего брата Максимуса, который укорял ее за уход из семьи, то на кошмары настоящего — внезапно воскресшего Петтигрю, леди Селесту, распекающую блудную дочь, или возрождающегося Темного Лорда.
Дамблдор, наоборот, каждый раз просил Селену прислушаться к себе. Директор даже предлагал ей снова провести какое-то время в доме леди Гвиневры Блэк: он был уверен, что жрица Мелюзины поможет девушке научиться управлять своим даром. Но Селена была непреклонна — она не хотела этих видений, она боялась своей беззащитности перед лицом грядущего.
– Селена, нам необходимо разобраться в сути ваших видений, дорогая, – убеждал ее старый волшебник. – Вы видели, что Темный Лорд возвращается. Я этого боялся, но вместе с тем ждал этого момента. Я никогда не верил в то, что Том погиб... Его всегда интересовала лишь самая черная магия. То, что позволяет сохранить жизнь любыми путями.