Наш десантный батальон.
Шрифт:
Нового командира не присылали до самой весны, и поэтому
Тименбаев все это время частично исполнял офицерские обязанности.
Потому же, третий взвод отдельно курировал и замполит роты, которому вскоре пришло время смениться по той же скорбной причине, по причине гибели…
– Куда ты оглядываешься, ты на меня смотри, и слушай, - Дубин невольно вытянулся по стойке смирно, уловив металлические нотки в голосе замкомвзвода, - Так вот: ты служишь в третьем взводе восьмой роты, и если тебя будут припахивать чужие дедушки, неважно, из другого ли взвода, и уж тем
– Да.
– Не да, а так точно. Ты же не первый день в армии, должен знать.
– Так точно.
– Хорошо. Теперь пошли, проведу по батальону. И, запоминай сразу - больше никто показывать не будет.
Выйдя на крыльцо, Тименбаев оглянулся, и показал рукой в глубь коридора: "Отсюда, до тумбочки девятой роты, наша территория. Это когда дневальным будешь". На всем протяжении длинного сквозного коридора, под лампами, стояли несколько дневальных - четыре или пять, Дубин точно сосчитать не успел.
По бокам от входа в казарму были установлены две гильзы от гаубицы, приспособленные под урны для мусора. Вперед вела неширокая дорожка, обсаженная тополями. Справа, из пригорка, слабым и мутным ручейком текла вода.
– Напротив, казарма седьмой роты, там тебе делать нечего.
Правее штаб и караулка. Пошли сюда, - они спустились с крыльца, и пошли влево, в сторону техники.
– Вот парк нашей роты - 9 БМД и одна БТРД минометчиков.
Нашего взвода, вот эти - 386, 387, 388. Ты - наводчик двести восемьдесят шестой. Так, ну это каптерки, это потом, пошли дальше.
Вот КПП. Привет, Витя, - у ворот, скрестив ноги, спрятав руки под ремень над бушлатом, стоял среднего роста кучерявый сержант с маленькими изящными усиками.
– Это что, наш молодой новый?
– Ага.
– И как?
– Пока не знаю. Ладно, привет, - они прошли через плац, усеянный щебенкой, и вошли в столовую.
– Наши столы вот, четыре, слева от входа, - внутри было сыро и тускло. Противоположная входу стена большого, продольного помещения с невысокими потолками, разделенного рядом квадратных колонн, терялось во тьме. Слева угадывались два закрытых окна раздачи. Рядами стояли длинные деревянные столы и скамьи. Ощущение, как в морге, а не в столовой. Вообще все армейские столовые производили неприятное впечатление, но эта показалась Дубину просто жуткой.
Они вышли на улицу, и двинулись дальше. За углом столовой
Тименбаев показал водовозку - зеленый ЗИЛ, который доставлял питьевую воду из Суфлы. Других источников чистой воды в батальоне не было. Водовозка же делала за день обычно два рейса - утром и вечером, под охраной машин, дежуривших ночью возле местного комитета
НДПА. Без вооруженной охраны, в одиночку передвигаться было опасно.
Этой воды часто не хватало, особенно вечером, поэтому очень важно успеть раньше других, когда ее привозят, - все это старший сержант объяснял Дубину, когда невдалеке, возле забора они заметили оборванного изможденного солдатика с грязными казанами, кружками и ложками. Используя воду из арыка и песок, он мыл всю эту посуду.
Тименбаев резко прервал разговор
Тименбаев наехал на молодого с возмущением в голосе:
– Ты, чмо, что делаешь?!! Хочешь, чтоб мы все заболели и умерли!? Чем ты моешь казаны? Посмотри на свои руки, они покрылись уже коростой, - Солдатик стоял почти по стойке смирно, опустив глаза к земле и спрятав руки за спину.
– Ты что, воду из цистерны набрать не можешь, вот же она, рядом!!!
– Там пусто, я потом перемою.
Тихий ответ еще больше разозлил сержанта:
– Пусто? А где ты был раньше, обед уже кончился три часа назад! И когда потом?
Эти слова остались без ответа.
– Вот, знакомься, его зовут Ильин, будете работать вместе, - Тименбаев повернулся к Дубину и внимательно на него посмотрел. В голове у Дубина все смешалось. Он почувствовал, что в лице этого
Ильина видит свое ближайшее будущее, и ему стало страшно. Под взглядом сержанта он съежился, и чтобы чем-то ответить, попытался изобразить на лице понимание, но в итоге получилась какая-то дурацкая ухмылка. Тименбаев хотел уже отвернуться и продолжить разнос, но, увидев эту гримасу, сверкнул глазами, и с каким-то отвращением, граничащим с удивлением внимательно оглядел этого нового придурка.
– Ладно, через час лично мне представишь все в чистом виде.
Понял, чадо. Ты, как тебя зовут?
– без паузы повернулся он к Дубину.
– Рядовой Дубин, - замешкавшись от неожиданности, ответил тот.
– Врешь, ты ефрейтор. Пошел за мной.
Они молча направились в казарму. Дубин понял, что прелюдия завершилась, и еще понял, что об этой своей ухмылке ему придется еще не раз пожалеть.
– 8-я рота, 9-я рота, взвод саперов, взвод связи, минометная батарея.
– Прим. автора.
Дмитрий:
_ЛЕОНИД ИЛЬИЧ._
10 ноября в Москве стояла самая, что ни на есть зимняя погода: падал белый снег, из помещения казалось, что на улице стоит абсолютный холод. Позавтракав рано утром, Леонид Ильич листал свежую
"Правду". Просмотрев две полосы, он почувствовал привычную усталость
– здоровье Генерального Секретаря уже давно было неудовлетворительным. Хорошо еще двигаться он мог сам, чаще все-таки без посторонней помощи. Свернув газету, он встал с трудом из кресла.
В соседней комнате тоже почувствовалось какое-то движение: там находилась личная охрана, которая следовала за руководителем страны повсюду. Когда Леонид Ильич поднялся в спальню, они поднялись вслед и закрыли за ним двери.
Виктория Петровна оставалась внизу в столовой. Ей показалась, что прошло каких-то несколько минут, когда один из сотрудников охраны медленно подошел к ней. Наклонившись, он сообщил, что ее муж только что умер. Она зарыдала. Через некоторое время, взяв себя в руки, пошла к нему наверх. Охрана не разрешила ей пройти.