Наш дом и сад в начале века… (Русская пьеса)

Нигро Дон

АНЯ. Это глупо. Я такая несчастная. Как человек может быть таким счастливым, а потом стать таким несчастным из-за нескольких слов, сказанным другим человеком? Практически незнакомым.

НИКОЛАЙ. Это моя вина. Я действительно свинья. Вы не должны слушать меня. Это говорит мое недовольство. Вот и все. Пожалуйста, не плачьте. Дело в том, что вы – такой хороший человек, что я не знаю, как мне с вами себя вести. Я умею только играть с эгоистичными, мерзкими людьми, вот почему и пишу для театра. Ваша доброта делает меня жестоким. Какой-то моей части так стыдно за меня, что я ощущаю стремление уничтожать невинность. Пачкать ее до такой степени, чтобы она больше никогда не очистилась. Я не знаю, почему

так. И говорю это не я, а персонаж, которого я играю в какой-то пьесе, недалекий и злобный. Я совсем не такой. Не знаю, какой я, но не такой. Определенно не такой. Я очень, очень извиняюсь. Пожалуйста, простите меня. Пожалуйста, пожалуйста, простите меня.

(НИКОЛАЙ целует АНЮ. Поцелуй долгий и нежный. Появляется РАДЕЦКИЙ. Видит их. Останавливается).

РАДЕЦКИЙ. Что здесь, черт побери, происходит? Что ты с ней делаешь?

НИКОЛАЙ. А вот это, Аня, то самое, о чем я вам говорил, идеальный пример самой плохой пьесы. В ней, как только люди начинают целоваться, тут же появляется какой-то болван, выскакивает, как птичка из часов. Всеми силами старайтесь избежать такого, как в ваших произведениях, так и в жизни.

АНЯ. Михаил Петрович, просто… я была такой несчастной, и Николай утешал меня.

РАДЕЦКИЙ. Так он утешает? Засасывает все лицо в рот?

АНЯ. Он не засасывал мое лицо в рот. Это был очень нежный, ласковый поцелуй. Как брата.

РАДЕЦКИЙ. Если брат так вас целует, он отправится в ад.

АНЯ. У меня нет брата.

РАДЕЦКИЙ. И это хорошо, раз вы не чувствуете разницы. Николай, постыдись!

НИКОЛАЙ. Да. Стыжусь. Я позволил себе десять секунд счастья. О чем я думал?

АНЯ. Мне нужно помочь Наташе. Где мама? Она не с вами?

РАДЕЦКИЙ. Это было не просто, но, в конце концов, мне удалось ускользнуть от нее в лабиринте. Если мне повезет, она не сумеет выбраться оттуда до моего ухода.

АНЯ. Она всегда там теряется. Ориентироваться совершенно не умеет.

РАДЕЦКИЙ. Я уверен, что ее привычка пить с самого утра тоже сбивает с пути.

НИКОЛАЙ. Может, послать кого на поиски?

АНЯ. Нет, все будет хорошо. Мне даже больше нравится, когда ее здесь нет. Премного вам благодарна за урок по писательству, Николай Константинович. Чувствую, что сегодня я узнала от вас так много полезного.

НИКОЛАЙ. Такие семинары мне очень нравятся.

(АНЯ выходит из беседки, но идет не в ту сторону, к лабиринту. Резко поворачивается и идет назад).

АНЯ. Кухня там.

(Направляется к дому, густо покраснев).

РАДЕЦКИЙ. И что, по-твоему, ты вытворяешь с этим ребенком? Совсем рехнулся?

НИКОЛАЙ. Конечно, рехнулся. Я не знаю, что делаю. Теперь моя голова пылает огнем. Если бы я сумел хоть на мгновение успокоить свой разум, смог бы думать, но успокоить не получается, вот и думать я не могу.

РАДЕЦКИЙ. Ты думаешь все время. Ты слишком много думаешь.

НИКОЛАЙ. Я думаю, но не могу сосредоточиться. Мой мозг словно клетка с кроликами. И они в ней прыгают. Раз я не могу сосредоточиться, то не могу писать, а если я не буду писать, сойду с ума. С тем же успехом я могу вышибить себе мозги.

РАДЕЦКИЙ. Не так много у тебя их и осталось. Большую часть серого вещества ты залил водкой, как и я. Будь у тебя мозги, тебя бы здесь не было. Что ты вообще здесь делаешь?

НИКОЛАЙ. Ты меня пригласил.

РАДЕЦКИЙ. Только потому, что и представить себе не мог, что ты действительно приедешь. И ты приехал не для того, чтобы повидаться со мной. Ты приехал повидаться с женой другого мужчины. А теперь я нахожу тебя в саду, целующимся с ее сестрой.

НИКОЛАЙ. Ты, как никто можешь понять, что я чувствую. Когда-то ты сам любил Наташу,

так?

РАДЕЦКИЙ. Да, но, слава Богу, я это пережил. Теперь люблю ее сестру. Не младшую. Ту, которая пугает.

НИКОЛАЙ. Значит, у тебя тоже нет мозгов.

РАДЕЦКИЙ. Я знаю, с Катей может быть нелегко, временами, но, по крайней мере, она не замужем.

НИКОЛАЙ. Кто бы мог подумать.

РАДЕЦКИЙ. Катя – прекрасная девушка.

НИКОЛАЙ. Радецкий, она тебя ненавидит.

РАДЕЦКИЙ. Конечно, она меня ненавидит. Все женщины меня ненавидят. И знаешь, почему? Потому что я их люблю. Если бы ненавидел, они бы набрасывались на меня, как это происходит с тобой. Поэтому я их люблю.

НИКОЛАЙ. Ты не просто любишь. Ты женщин обожаешь.

РАДЕЦКИЙ. Совершенно верно. Я – круглый дурак. Сначала я без памяти влюбился в Наташу. Она такая красивая. Думал, что сойду с ума, если она не станет моей. И полагаю, она могла бы меня полюбить, если бы ее чуть к этому подтолкнули. Но потом она позволила матери убедить ее выйти за этого Григорьева. Она надеялась, что его деньги спасут их драгоценное имение. В отчаянии я начал вести долгие разговоры с Катей о строительстве больницы для крестьян. Не потому, что я филантроп. Просто сделав шаг к Кате, я на шаг удалялся от Наташи. Но при этом чувствовал какую-то незримую связь с ней. Постепенно я все больше увлекался Катей. Мы встречались каждый день, когда она приходила в психиатрическую больницу, чтобы помогать мне. Она так страстно говорила со мной, ее лицо находилось в каких-то сантиметрах от моего. Откуда я мог знать, что она невероятно близорука, но из тщеславия не хочет носить очки? И пахло от нее так хорошо. Однажды я пытаюсь ее поцеловать, но она закатывает такой скандал, будто я показал ей рисунок собственного пениса. Ее реакция… Это было что-то страшное. Так что в последнее время я начал флиртовать с Аней, чтобы разжечь ревность Кати, и к чему это приводит? Я выхожу из кустов и вижу, что ты засосал чуть ли не всю ее голову. А самое нелепое, я думаю, и да поможет мне Бог, что я начинаю влюбляться в Аню. Но Аня, разумеется, влюблена в тебя. Тебе на самом деле она не нужна, потому что ты влюблен в Наташу, которую я больше не люблю. Мой вывод – все мужчины паразиты, и их должно убить. К счастью для меня, я – врач, а потому есть у меня прекрасные возможности внести свою лепту в это благородное дело.

НИКОЛАЙ. У всех жизнь – такой бардак? [2]

РАДЕЦКИЙ. В России, судя по всему, да.

НИКОЛАЙ. Что ж, я такой же дурак, как и ты. Приехал сюда, чтобы попытаться увести Наташу от мужа, но теперь она даже не разговаривает со мной, вот я и дошел до того, что соблазняю на поцелуй ее юную сестру и даю ей жуткие советы по писательству. Мне надо выпить.

РАДЕЦКИЙ. Ты уже выпил слишком много, а нас еще не звали к обеду.

НИКОЛАЙ. Я всегда начинаю пить до обеда.

2

На английском фраза: «Is everybody’s life this sort of mess?» Надо бы перевести «У всех жизнь – такая жопа». На усмотрение театра.

РАДЕЦКИЙ. Ты уже ведешь себя отвратительно. А если выпьешь еще на пустой желудок, того гляди кого-нибудь застрелишь.

НИКОЛАЙ. Никого я не хочу застрелить. Нет, это ложь. Я бы с удовольствием застрелил мать Наташи. Хорошо бы застрелить и ее мужа, но он мне нравится.

РАДЕЦКИЙ. Он идиот.

НИКОЛАЙ. Да. Именно это мне в нем и нравится.

(К ним подходит НАТАША).

НАТАША. Обед готов. Куда все подевались?

РАДЕЦКИЙ. Николай довел Аню до слез. Катя учит свиней играть на скрипке. А я потерял вашу мать в лабиринте.