Наш дом – СССР: Союз будет жить

Мишин Виктор Сергеевич

– И знать не хочу, – буквально выплюнул мне в лицо слова оперативник, – я бы тебе в рожу лучше дал, да вот вынужден охранять.

– В рожу дал, говоришь? А вариант, что получишь в ответ, не рассматриваешь? Или думаешь, контора прикроет? – усмехнулся я.

Рука оперативника внезапно дернулась, я уже напрягся, но парень совладал с собой и шумно выпустил воздух из легких, приходя в чувства.

– Не провоцируй, я не хочу терять работу из-за какого-то подонка!

– Эх, парень, – покачал я головой, – не суди,

да не судим будешь, слышал такое выражение?

– Разговор окончен, – процедил оперативник сквозь зубы и буквально припечатал мою папку, что держал в руках, к моей груди.

– И тебе не хворать, – хмуро улыбнувшись, я вернулся на свое место в вагоне.

Настроение было испорчено окончательно, мало того, еще и похоже врага себе нажил. Надеюсь, он был из Горького и после доставки моей тушки в столицу отправится в свой родной город.

На вокзале никто не встречал, да и не знал никто, во сколько точно приеду, только если мои злобные охранники сообщили. Вещи все были при мне, оглядываться на охрану не стал, а просто поймал такси.

– Лубянка, – коротко бросил я водителю, когда уселся в машину на заднее сиденье.

Водитель, кстати, вылезал и помогал мне грузить сумки в багажник. Краем глаза заметил суету на площади, охранники также нашли такси и усаживались в машину. Значит, точно не сообщали, иначе бы по приезде здесь был бы целый комитет по встрече. По крайней мере, машину точно прислали бы. А не срались бы со мной, так и вовсе поехали бы вместе.

– Вам где на Лубянке остановить? – уважительно спросил таксист.

– Там, где и подумали, уважаемый. Большой дом, – время было обеденное, но решил ехать сразу без звонка.

– Хорошо, с главного подъезда?

– Да встаньте на углу, дойду, – отмахнулся я.

Семичастного на месте не оказалось, хорошо, секретарь меня знала и разрешила сделать звонок по телефону. Сначала сообщу родным, что я приехал, а там посмотрим.

– Привет, я в Москве, – начал я, услышав в трубке родной голос.

– Что-то случилось? – встревожилась супруга.

– Есть немного, – уклончиво заметил я, косясь на секретаршу. Та делала вид, что ей не до меня, и что-то писала.

– Как вы?

– Все в порядке. Аленка в школе, сейчас придёт уже, собирались к трем часам в художественную идти…

– Что, нашла?

– Да, мне помощница наша, Варвара Алексеевна, подсказала. Она давно приметила, что Алёнка рисует, вот сама и подсказала.

– Правильно, надо развивать, вдруг ей понравится, – согласился я. Дочка у нас очень любила рисовать, очень. Тиранить не буду, никогда не понимал этого, когда родители мучают ребёнка, таскают из секции в секцию и обязательно, чтобы стал лучше всех. Свою никогда не заставлял, ещё не хватало ребёнку психику ломать. Понравится – пусть ходит, нет – не беда.

– Ты сам где?

– У

Семичастного, его нет пока, жду.

– Ладно. Тебя ждать сегодня? – спросила Катерина серьёзно, без смешка.

– Если не посадят, то приеду, – мельком бросил взгляд на секретаршу и увидел ее сердитый взор. Не одобряет моё ехидное высказывание.

– Возвращайся скорее, мы будем ждать, – тепло проговорила Катя.

– Целую, до встречи, – положив палец на рычаг телефона, я закончил разговор, но лишь для того, чтобы начать новый.

– Кому? – без слов поняла секретарь.

– Александра Николаевича, пожалуйста.

– Слушаю, – мягкий голос Железного Шурика звучал привычно. Раз на месте, значит, обедает не вместе с Семичастным.

– Здравствуйте, Александр Николаевич, это Андреев.

– О, приехал? Ты из кабинета председателя? Давай ко мне, я на месте. Владимир Ефимович сейчас на выезде, будет только к вечеру. Срочные дела.

– Понял, я с сумками, можно взять машину?

– Я пришлю свою, подожди на улице, – заключил Шелепин.

Минут через двадцать подъехала «Волга», водитель незнакомый, лет сорока на вид. Закинув сумки в багажник, я уселся справа и обратился к рулевому:

– У вас приказ доставить как можно быстрее?

– Просто доставить, – пожав плечами, ответил водитель.

– До Ленинского не долетим, хотя бы груз скинул, а то таскаюсь как дурак с котомками?

– Мне не запрещали такого, поехали, – утвердительно кивнул водитель и запустил мотор.

Дома наконец я впервые увидел нашу экономку-помощницу. Статная женщина с чувством собственного достоинства поздоровалась и сообщила, где находятся мои родные. Ответив ей вежливо, что я на секунду, извинился и, бросив сумки в прихожей, рванул назад в машину.

– Домой заезжал? – спросил с порога Шелепин. Встречал меня генсек в одиночку, что порадовало, хотелось поговорить спокойно.

– Да, Александр Николаевич, забросил вещи, а то таскался как дурак с ними из угла в угол, – пожав руку руководителю страны, кивнул на приглашение садиться.

– Саша, ты поступил неправильно, и я не помню уже, в который раз тебе это говорю…

– Это ты еще с ним ласково говоришь… – Внезапно двери раскрылись, и на пороге кабинета возникла фигура Семичастного. – Обнаглел наш писатель, дальше некуда.

– Нет предела совершенству, – вырвалось у меня, и пришлось прикусить язык на следующие десять минут. Мата в мой адрес, конечно, не было, но высказали мне очень многое. Тут было все вперемешку: и лодка, и дача, и поведение, короче, разозлился главный кагэбэшник страны очень серьезно. Я даже не пытался перебивать и защищаться, без толку, сейчас он все одно не услышит никаких доводов.

– Я решительно настаиваю на том, чтобы запереть его где-нибудь, пускай подумает! – наконец, подытожил Семичастный.