Наш друг Димка
Шрифт:
Задавит их к чёртовой матери… А отвечай ты… Звони им…
Бегай тут за ними, выручай… Лоботрясы…
Ничего путью сделать не могут… Бардак! Кругом один
бардак… Подождать не могли… Нет, давай их сразу, этих
малышей непривыкших, и на снег… Лед ещё кругом… Идиоты!
Кругом одни идиоты!.. Это, наверняка, нужно было деньги по
первому кварталу списать… Зла не хватает! Кругом одни
бездушные идиоты!!
Он резко сел в машину, что-то объясняя
Пока мужик крыл по чём попади порядки, я, делая вид, что
занят и боясь мужика спугнуть, записал телефон.
Мы, смеясь, поехали дальше. Настроение было хорошее.
– 21 -
… Клёв был не очень активный, а иногда – никакой. Позвонил
домой, решил позвонить и про кайманов. Вызов шел, но трубку
никто не брал…
… Сразу после обеда решили ехать домой. Димка с Серёгой
были навеселе. Сашка не очень. Мы – грустные. На обратном пути
остановились около плаката. Плакат кто-то перенёс поближе к
дороге и, судя по следам вокруг него, многих он заинтересовал.
При нас около него фотографировались несколько рыбаков.
– До первого апреля достоит? Мы с Димкой всю ночь
рисовали… Насмеялись… – спросил меня Серёга, кивнув головой
в сторону плаката.
– А кто его знает. Народ у нас жалостливый, может, и достоит.
Телефон только не отвечает… – я кивнул головой туда же.
– Трёсся, трёсся телефон-то … – Серёга стал доставать телефон
из глубины ватных штанов.
– О!.. Сорок семь неотвеченных вызовов…
…И вправду народ у нас хороший, добрый и жалостливый… –
вздохнул Серёга, с удовольствием глядя на весеннее небо.
Димка, дождь и футбол
Дождь шел третьи сутки.
По словам Димки, «он переставал утром для того, чтоб могли
сходить в лес, днём немного стихал, чтоб костёр мог разгореться, а
мы могли согреть чай, вечером не переставал, а ночью он
отдыхал».
Дождь перевёл нас на «донки», «верши» и расслабил под свое
мерное гудение настолько, что мы выспались, казалось, на недёлю
вперед.
Поскольку большинство слов мы сказали за предыдущие годы,
то говорить тоже особо не хотелось, а тем более – слушать. Новых
впечатлений, хорошего улова не было, и мы, в молчании,
набирались не только сил, но и лишнего веса, наверное.
Димка от нечего делать забрал у меня тетрадь, припёр стул в
палатку, каким-то образом его перевязал так, что можно было
полулежать-полусидеть, упираясь в него спиной.
Сидел с ручкой, что-то писал.
Вовка «на всё забил», выходил под тент, сидел там курил,
смотрел
воду, поправлял на шнурах висящую одежду и опять возвращался
в палатку.
– 22 -
– Хоть не жарко! – говорил он и отворачивался от нас.
Я тоже пытался что-то карябать ручкой на бумаге. Иногда в
голову приходила какая-то ленивая мысль, но у неё тоже не было
сил что-либо делать в голове.
– Пойду, машины обмою. Вся грязь отмокла.
Димка, отложив тетрадь, сказав кому-то.
– А и дело! А то как через лужи в лесу обратно поедем?
Грязными! – пробурчал Вовка, не поворачиваясь к нам.
– Идите к чёрту тогда! – «послал» и меня за компанию Димка.
– Дай почитать, что ты написал! – Димка толкнул меня локтем.
– «Не показывай никогда дуракам незаконченную работу», –
процитировал я всем нам троим известную истину, – Иди, возьми
«Атлас дорог», пофантазируй. Может, уснёшь.
– С вами уснёшь.
Димка опять взял свою тетрадь.
– А вот это: «А помнишь ли, старик Яков, как мы лихо
«рубали» в гражданскую?» – «Охо –хо!» – говорил старик Яков.»
Откуда? – Димка опять толкнул меня локтем.
– «Судьба барабанщика». Гайдар. Что вдруг вспомнил?
– Да, вспомнил, как такой же дождь шёл.
Мы тогда тоже в палатке сидели, а по радио, «Океан» был,
передавали радиопостановку. Палатка была в раза три меньше.
Вот вспомнил.
– А когда было?
Я вдруг вспомнил, что я тоже помню эту радиопостановку, и
тоже в палатке, и тоже шёл дождь.
– В семидесятых. … Тоже, вроде, лето было. Может, сразу после
выпускного, а может, уже поступил и учился.
Не помню. Вот начал писать, а вспоминается только прошлое.
Вспоминал, вспоминал, а потом подумал, уж не старость ли?
И до меня все только и делали, что свою молодость
вспоминали. И выскочило вот это: «Охо-хо! – говорил старик
Яков».
– Слушай! А чемпионата мира по футболу не было? – я весь
напрягся, ожидая ответа.
– А ведь и правда был. Мы ведь и его слушали. Был. Был.
Вспомнил.
– А где вы были?
– Не помню уже. …Так! …Помню.
Были мы на Тургояке.
– А где там?
– 23 -
Сердце у меня было готово выскочить из груди.
– За Золотым пляжем. Туда дальше. Мы всегда туда ходили.
Ближе – народу много. А что встрепенулся так?
– Димка, а мы с Валеркой Славновым были прямо под
Липовской, справа от Веры, на самом краю залива в это время.