Наш маленький северный восток
Шрифт:
– Как я узнаю, что Вы нарисовали чертежи без ошибок? – интересовался он.
– Так для того и заканчивают вузы, чтобы читать чертежи, создавать и строить! – парировала я, добавив про себя: «Чтобы лапшу тебе на уши развешивать!»
Ему это понравилось. Он тут же приступил «учиться строить», терзая меня технологическими подробностями. Мы ехали на строительную площадку в его черном джипе
– Тайна сия велика есть… – заключила я. – Чтобы Вы знали, что мы знаем, а Вы – не знаете, чтобы Вы…
Через полгода его наемные работяги воздвигли нечто совсем не по проекту, но павильончик служил исправно, и исправно обогащался мой заказчик.
Суровая весна наполняется оживлением жизни горожан – все приоделись в демисезонное, оголились ножки у девушек, улыбки из-под темных очков, гомон и смех. Желтые ларьки зажгли над своими крышами электрические светильники. Только в единственном городе нашей большой страны есть это новшество: если есть пиво – лампочка горит, если нет – то и пива нет. Очень удобно – вышел на балкон, и вот она – живая информация!
Передо мной проносятся картины жизни нашего двора. Профессор Карась несет на себе мундир казачьего войска. Из-за небольшого росточка его сабля в ножнах висит по диагонали и задевает за перила, поэтому все в подъезде знают, что он собрался на парад. Через какое-то время оружие пригодилось – он зарубил им своего взбесившегося дога – тогда могли пострадать трое его малолетних детей. Жена его, настоящая казачка, больше его и всякой женщины в наших чертогах.
Под покровом темноты Караси несли в покрывале убитую тушу, когда я возвращалась с работы.
– Вот несем Гая. Гай Юлий Цезарь умер, – печально прокомментировал глава семейства.
Он специалист по римскому праву, а римляне суровы с отступниками. Это он советовал, чем чистить кожаный плащ, пока во дворе расправлялись с женщиной…
У моих соседей, Натальи и Андрея, студенческой семьи с маленьким пацаном, он читал курс римского права.
Они меня всегда выручали: позвонить, пока мне не поставили свой телефон, или просто по хозяйству – хлебом, солью.
Их студенческая компания скрашивала мое уединение. Они учились в гуманитарном университете, и я могла быть там собой, не в виде преподавателя.
Компания историков отличалась философствованием на самые простые темы, любила политические дискуссии, байки из разных мест. В конце вечера назначался командир – тот, кто позабавил всех более других. Часто командиром оказывался человек, засидевшийся (или залежавшийся) до утра.
Не имейте друзей среди сильных мира сего, если у вас нет такой же Силы, которую вы можете им противопоставить…
Мои студенты были первокурсниками. Они, как цыплята: осваивали навыки профессии, включались в студенческую жизнь и зачастую не знали законов этого мира. Часто просили консультации на дому, если не успевали сделать проект в аудитории.
Одна такая красавица невольно внесла сумятицу в обучение группы, где я была назначена куратором. Она
Светлана свела множество новых знакомств в большом городе, не всегда разбираясь, кто есть кто. Она часто у меня задерживалась по вечерам в тот год. Ей очень нравился Пират со своими солеными шуточками и «комплимэ». В разговорах она кичилась знакомством с большими людьми. Кто такие эти «большие», наша группа очень скоро познала на своей шкуре.
В майские праздники большая часть группы моих подопечных собралась отдохнуть на турбазе. Не самой обычной – у старосты группы папа был директором завода, и у них была своя база на озере. На праздники они договорились зарезервировать нам домик с удобствами, в одной комнате – девочки, в другой – мальчики. Их родители согласились, если с ними поедет куратор. Собирались весело. Ребятишки соскучились по нормальному общению, спиртного никто не пил, только староста взял новенькую кинокамеру. Заводской автобус отвез нас на «курорт», мы заселились, и вдруг Светлана нас извещает, что к вечеру приедут ее друзья из города. «Что еще за друзья?» – екнуло мое сердце.
Ведь детям по семнадцать лет. На территории даже отдыхающих не было – только мы и сторож. Он затопил нам баньку, и тут появились «эти».
Их было человек пять. Молодые бандиты в спортивных штанах и кожаных куртках. Невзрачные и наглые, являли из себя «живую силу». Они поначалу вели себя обособленно, относительно корректно, но после отказа прийти к ним «типа на вечеринку», стали задирать мальчишек, отобрали камеру у старосты. Мальчишка и так был не очень уверен в себе, скромный красавец страшно стеснялся общества, дома был обособлен от сверстников. Какие же у будущих архитекторов навыки постоять за себя?! Я была, естественно, ответственна за их жизнь и здоровье. Включила стерву, приказала студентам идти в домик и закрыться, сама осталась на улице разбираться.
– Ты че, в натуре, не понимаешь… – затянули они свою песню…
– Я-то как раз понимаю, это вы не понимаете, на кого наезжаете! Его отец вас в бараний рог скрутит!!! Я вызываю милицию и родителей! Они несовершеннолетние!
– Да ладно, че ты, тебя мы не тронем! Да мы только познакомиться, пообщаться типа хотели…
– И какого типа ваше общение? – веду «беседу» с лидером. Он крупновато-рыхлый, среднерусского типа.
Лицо почти неузнаваемо в толпе.
– Ну там, выпить, потанцевать…
– Мы не пьем и не танцуем! – заключила я, вывернулась из-под объятий самого тощего и побежала к сторожке.
На мой стук и крик сторож не отозвался. Хорошо еще была темнота, и «друзья» не смогли меня поймать. Но окна нашего домика светились, и скоро мы с ребятами услышали стуки и пьяные вопли: пустить по-хорошему, только поговорить, иначе будет по-плохому…
Надо добавить, что мобильной связи еще не было и в помине… Ребята мои ощетинились на Светку: иди и сама разбирайся со своими друзьями. Та, нечего делать, полезла в куртку, вышла к подонкам…