Наш общий друг (Книга 1 и 2)
Шрифт:
– Тогда ты и себя обвиняешь, - намекнула мисс Аби, и ее лице омрачилось еще больше.
– Нисколько, мисс Аби. Ведь как оно получается? Получается вот каким образом: когда я был его компаньоном, так все не мог ему угодить. А почему я не мог ему угодить? Потому что мне все не везло, потому что находок у меня было не так много. А у него? Ему всегда везло. Заметьте себе. Ему всегда везло! Да! Много есть таких промыслов, мисс Аби, где главное - удача, а много и таких, где нужно уменье, одной удачи тут мало.
– Кто же сомневается в том, что Хэксем умеет разыскивать свои находки?
– спросила мисс Аби.
– Умеет приготовить себе
Мисс Аби, нахмурившись, взглянула на него, а он покосился на нее, зловеще ухмыляясь.
– Если вы бываете на реке с каждым приливом и отливом и если вам желательно выудить из реки мужчину или женщину, то вам будет очень на руку, мисс Аби, если вы сперва стукнете этого мужчину или женщину по голове, а потом спихнете в воду.
– Боже милостивый!
– невольно вырвалось у мисс Аби.
– Заметьте себе!
– подхватил Райдергуд, перегибаясь через прилавок, чтобы слова легче доходили до его слушательницы, - он говорил так глухо, словно горло ему заткнули лодочной шваброй.
– Я это говорю, мисс Аби! И заметьте себе! Я его выслежу, мисс Аби! И заметьте себе! Я его притяну к ответу, притяну, хотя бы и через двадцать лет! Кто он такой, чтоб ему делали снисхождение ради его дочери? А у меня разве нет дочери?
С этим красноречивым монологом, к концу которого он, как видно, совсем захмелел и уже не мог скрыть своего озлобления, мистер Райдергуд взял свою кружку пива и, пошатываясь, направился в распивочную.
Старика Хэксема там не было, зато налицо был целый выводок питомцев мисс Аби, которые проявляли величайшее послушание, когда требовалось обстоятельствами. Как только часы пробили десять, мисс Аби появилась в дверях и произнесла, обращаясь к субъекту в порыжелой куртке:
– Джордж Джоунс, тебе пора домой! Я обещала твоей жене, что ты придешь домой вовремя!
– Джоунс покорно встал с места, попрощался со всем обществом и ушел. В половине одиннадцатого мисс Аби снова заглянула в дверь и, как только она сказала: - Уильям Уильямс, Боб Глемор и Джонатан, вам всем пора домой!
– Уильям, Боб и Джонатан не менее покорно пожелали всем доброй ночи и испарились. Еще удивительнее было то, что некий тип в клеенчатой шляпе и с распухшим носом, после долгих колебаний заказал еще стакан джина с водой, и когда мисс Аби, вместо того чтобы выслать ему этот стакан, вышла сама и сказала: - Капитан Джой, вы уже выпили, что полагается, а больше пить вам вредно, - то капитан только крепко потер колени и посмотрел на огонь, но не промолвил ни слова, зато остальная компания хором поддержала мисс Поттерсон: "Да, да, капитан, мисс Аби правду говорит; послушайтесь ее совета, капитан!" Бдительность мисс Аби ни в коей мере не была ослаблена такой покорностью, но даже еще усилилась: обведя взглядом почтительные лица своих учеников и обнаружив еще двух молодых людей, нуждавшихся в назидании, она немедленно преподала им это назидание: - Том Тутл, молодому человеку, который через месяц женится, пора уже идти домой и ложиться спать. И напрасно вы его толкаете под бок, мистер Джек Маллинз, я и вам то же самое скажу: ведь я знаю, что завтра вам надо с раннего утра на работу! Спокойной ночи, будьте оба умниками!
После этой речи Тутл, краснея, взглядывает на Маллинза, а Маллинз - на Тутла, словно спрашивая, кому первому подниматься с места, и в конце концов оба встают одновременно и выходят в сопровождении мисс Поттерсон, а вся компания гогочет им вслед, чего не посмела
В таком заведении кабатчик-подручный в сером фартуке и с туго закатанными до плеч рукавами служит только напоминанием о том, что гостя можно выпроводить силой, и это напоминание существует только для порядка и ради формы. В самую минуту закрытия, не позже и не раньше, все оставшиеся гости встали и вышли один за другим, чинно и благородно; мисс Аби стояла в дверях, совершая церемонию смотра и роспуска. Все попрощались с мисс Аби, и мисс Аби попрощалась со всеми, кроме Райдергуда. Умудренный опытом подручный, присутствовавший во время церемонии как лицо официальное, в глубине души пришел к убеждению, что этот человек на веки вечные предан анафеме и изгнан из общества "Шести Веселых Грузчиков".
– Ну, Боб Глиддери, - приказала мисс Поттерсон этому мальчишке, сбегай-ка к Хэксему и скажи его дочери Лиззи, что мне надо с ней поговорить.
Боб Глиддери сбегал туда и обратно с образцовой быстротой. Лиззи пришла вслед за ним, как раз в ту минуту, когда одна из двух служанок "Веселых Грузчиков" ставила на маленький столик перед огнем ужин мисс Поттерсон: горячие сосиски с картофельным пюре.
– Входи и садись со мной, девушка, - пригласила мисс Аби.
– Может быть, съешь кусочек чего-нибудь?
– Нет, спасибо, мисс. Я сыта.
– Кажется, и я тоже сыта, - сказала мисс Аби, отталкивая нетронутую тарелку, - и даже больше того. Я очень расстроена, Лиззи.
– Мне очень жаль это слышать, мисс.
– А зачем же ты так себя ведешь, скажи на милость?
– сердито спросила мисс Поттерсон.
– Я, мисс?
– Ну-ну, не удивляйся. Мне бы надо было объяснить сначала, в чем дело, да у меня уж такой обычай - прямо брать быка за рога. Я всегда была горячка. Эй, Боб, Глиддери! Заложи дверь на цепочку, да ступай вниз ужинать.
Боб скатился вниз с необыкновенным проворством, которое объяснялось скорее боязнью "горячки", чем желанием ужинать, и было слышно, как его сапоги загремели вниз по лестнице, к самому ложу реки.
– Лиззи Хэксем, Лиззи Хэксем, - начала мисс Поттерсон, - сколько раз я тебе давала возможность избавиться от твоего папаши, уйти из дому и устроиться на хорошее место?
– Очень часто, мисс.
– Очень часто, да! И все без толку, с тобой говорить все равно что с трубой самого большого океанского парохода, который проходит мимо "Грузчиков".
– Что вы, мисс, ведь это была бы неблагодарность, а я вам очень благодарна.
– Ей-богу, мне даже самой совестно, что я так с тобой вожусь, обиженно сказала мисс Аби, - а ведь, наверно, не стала бы возиться, не будь ты так красива. Ну, зачем ты не урод?
На этот затруднительный вопрос Лиззи ответила только извиняющимся взглядом.
– Однако ты не урод, - значит нечего и толковать про это. Приходится брать тебя такой, какая ты есть. Я так и делаю. А ты, должно быть, все еще упрямишься?
– Не упрямлюсь, мисс, что вы!
– По-твоему, это называется твердостью характера?
– Да, мисс. Уж так я решила.
– Не было еще на свете упрямца, который сознался бы, что он л прям! заметила мисс Аби, сердито потирая нос.
– Я бы созналась, будь я упряма, но я вспыльчива, а это совсем другое дело. Лиззи Хэксем, Лиззи Хэксем, подумай хорошенько! Знаешь ли ты самое дурное про своего отца?
– Знаю ли я самое дурное?
– повторила Лиззи, широко раскрывая глаза.