Наш общий друг. Том 1
Шрифт:
Да, он уже встал. То есть он еще не ложился. Он только что вернулся домой. Тут же явился и он сам, следуя по пятам за посланным.
— На кого ты похож! Глаза красные, весь в грязи, волосы растрепаны! — воскликнул Мортимер.
— Разве перья у меня так взъерошены? — спросил Юджин, спокойно подходя к зеркалу. — Да, не совсем в порядке. Но подумай сам: такая ли была ночь, чтоб заботиться о прическе?
— Такая ночь? — повторил Мортимер. — А куда ты девался утром?
— Милый мой, — отвечал Юджин, садясь к нему на кровать, — я почувствовал, что мы слишком долго надоедали друг другу и что если так будет продолжаться, то наша
46
Ньюгетский календарь — справочник о преступниках, отбывавших наказание в Ньюгетской тюрьме, главной уголовной тюрьме Лондона.
Глава XV
Новые слуги
Мистер и миссис Боффин сидели после завтрака в «Приюте», чувствия себя жертвами благополучия. На лице мистера Боффина читалась забота и растерянность. Перед ним лежал ворох всяких бумаг, и он глядел на них так же безнадежно, как не смыслящий в деле штатский мог бы глядеть на целую армию, которую ему велено в пять минут построить для парада. Он делал попытки как-то разметить и рассортировать эти бумаги, но ему мешал большой палец (что нередко случается с людьми его разбора), очень деятельный и решительно ничего не оставлявший без проверки и поправки, и до того перепачкавший все его заметки, что невозможно было разобраться в них, так же как и в отпечатках на носу и лбу мистера Боффина, оставленных все тем же большим пальцем.
В подобных случаях любопытно призадуматься над тем, какая дешевая вещь чернила и как надолго их хватает. Как одной крупицы мускуса довольно, чтобы надушить комод на много лет, причем она почти ничего не теряет в весе, так и на полпенни чернил было более чем достаточно для того, чтобы перепачкать мистера Боффина от корней волос до самых пяток, причем на бумаге перед ним не было написано ни строчки, а в чернильнице не замечалось ни малейшей убыли.
Мистер Боффин до того довел себя таким изнурительным литературным трудом, что глаза у него выпучились и остановились, а дыхание стало хриплым, когда к большому облегчению миссис Боффин, с тревогой глядевшей на все эти симптомы, во дворе прозвенел колокольчик.
— Кто бы это мог быть? — сказала миссис Боффин.
Мистер Боффин испустил долгий вздох, положил перо на место, взглянул на свои бумаги, словно сомневаясь, имеет ли он удовольствие быть с ними знакомым и, взглянув на них еще раз, утвердился в мнении, что вовсе не знаком с ними, но тут появился головастый юноша и доложил:
— Мистер Роксмит!
— Да! — сказал мистер Боффин. — Да, в самом деле! Наш с Уилферами общий друг, душа моя. Да. Пригласите его войти.
Появился мистер Роксмит.
— Садитесь, сударь, — сказал мистер Боффин, пожав ему руку. — С миссис Боффин вы уже знакомы. Что же, сударь, сказать по правде, я не совсем готов к встрече с вами, все был занят то тем, то другим, так что некогда было подумать о вашем предложении.
— Это
Роксмит поклонился, поблагодарил ее и ответил, что он на это надеется.
— Позвольте-ка, — начал мистер Боффин, подперев рукой подбородок. — Вы, кажется, сказали тогда «секретер»: так, что ли?
— Я сказал «секретарь», — подтвердил Роксмит.
— Я тогда как-то не понял, — продолжал мистер Боффин, — да и йотом, когда мы с миссис Боффин говорили об этом, то все не могли понять: ведь мы всегда думали (уж не будем от вас скрывать), что «секретер» — это такая мебель, но большей части красного дерева, обитая зеленым сукном или кожей, со множеством ящичков. Так вы уж не сочтите за вольность, если я позволю себе заметить, что это совсем не то.
— Разумеется, нет, — ответил Роксмит. — Но я употребил это слово в другом смысле — я хотел сказать стюард.
— Насчет этого, видите ли, — возразил мистер Боффин, подпирая рукой подбородок, — вряд ли мы с миссис Боффин когда-нибудь поедем по морю. Там нам, конечно, понадобился бы стюард, мы с ней не выносим качки; но ведь обыкновенно на каждом пароходе есть свой стюард.
Роксмит объяснил, что, говоря о должности, которую он хотел бы занять, он имел в виду место управляющего, или заведующего, или смотрителя, или поверенного.
— А ну-ка, для примера! — сказал мистер Боффин, наскакивая на него, по своему обыкновению. — Что бы вы стали делать, если б поступили ко мне на службу?
— Я бы завел точный учет всем вашим расходам, мистер Боффин, писал бы письма по вашим указаниям. Вел бы все деловые переговоры с людьми, которые на вас работают. — И, взглянув с легкой улыбкой на стол, он прибавил: — Я привел бы в порядок ваши бумаги…
Мистер Боффин потер запачканное чернилами ухо и взглянул на жену.
— …и держал бы все бумаги в таком порядке, чтобы в них всегда можно было разобраться: на каждой было бы коротко написано, что в ней содержится.
— Вот что я вам скажу, — начал мистер Боффин, комкая в руке измаранный в чернилах листок со своими записями. — Если вы возьметесь вот за эти бумаги и разберете, что тут, по-вашему, можно сделать, мне будет лучше видно, как с вами поступить.
Сказано — сделано. Положив шляпу и перчатки, Роксмит спокойно сел к столу, собрал бумаги в ровную кучку, просматривая их одну за другой, складывал каждую пополам, помечал сверху и перекладывал во вторую кучку, а когда все бумаги перешли из первой кучки во вторую, достал из кармана веревочку и перевязал всю кучу щегольским узлом, проявив большой навык и ловкость в этом деле.
— Хорошо! — одобрил мистер Боффин. — Очень хорошо! Теперь скажите нам, о чем там идет речь; будьте так любезен.
Джон Роксмит прочел вслух свои записи. Все они были насчет нового дома. Смета обойщика — столько-то. Смета на мебель — столько-то. Обстановка служебных помещений — столько-то. Каретнику — столько-то. Конскому барышнику — столько-то. За упряжь — столько-то. Золотых дел мастеру — столько-то. Общий итог — столько-то. Потом пошли письма. Согласие мистера Боффина от такого-то числа, о том-то и том-то. Несогласие на просьбу мистера Боффина от такого-то числа насчет того-то и того-то. Письмо относительно проекта мистера Боффнна, полученного такого-то числа, о том-то. Все очень кратко и последовательно.