Наш ответ наркобаронам
Шрифт:
На что капитан, как-то безрадостно улыбнувшись, ответил:
– Я, генерал, уже ничего не могу вам предлагать. Моя задача состояла в том, чтобы вывести вас сюда. Я это сделал и должен передать группу человеку наблюдения за заводом, покинув вас. Дальше решения принимать вам. Я бы предпочел остаться с группой, но... у меня, к сожалению, другие задачи.
Кауров положил руку на плечо Лопатину:
– Да, вам, разведчикам, не позавидуешь. Мы отработаем объект и обратно домой, если все сложится удачно, конечно. Вам же оставаться в этом чужом краю. И если бы просто оставаться!
– Спасибо, генерал! А вот и ваш новый проводник!
Лопатин указал рукой на спускающуюся с перевала еле заметную на невидимой тропе фигуру и добавил, представляя коллегу:
– Старший лейтенант Гена Полозин. Тоже вышел раньше на встречу. Или заметил нас со своей позиции на хребте. Ну что ж, товарищ генерал, рад был общению с вами. За эти сутки марша среди своих словно дома побывал. Разрешите удалиться?
– Ждать напарника не будешь?
– Мы на склоне встретимся. Я также буду уходить через этот перевал, своим маршрутом.
Кауров протянул руку капитану-разведчику:
– Ну, раз так, то давай, Витя! Спасибо тебе за безопасный марш, за советы, за все, что ты тут со своими друзьями делаешь. Счастья тебе и твоей семье! И, естественно, скорейшего возвращения домой!
Лопатин пожал руку генерала:
– Вам удачи!
Капитан, резко повернувшись, пошел к перевалу.
Генерал, к которому подошли бойцы передового дозора, смотрел вслед этому удаляющемуся к подъему офицеру глубинной разведки. Проговорил:
– Да... я бы, наверное, так не смог! Столько лет жить двойной жизнью! Это каким надо обладать мужеством и силой воли, чтобы постоянно жить и работать в экстремальных условиях? Эти ребята из глубинной разведки заслуживают прижизненных памятников.
Прапорщики передового дозора полностью согласились с мнением своего командира.
А две фигуры встретились у подножия склона. Постояли вместе минут пять, разошлись. Один направился в сторону группы, другой начал подъем на перевал. Он выходил из одной игры, тут же вступая в другую.
Человек с перевала приближался быстро.
Офицер имел отличные физические данные, так как, подойдя к Каурову, сохранил спокойное дыхание, и это после спуска с перевала. Да еще и улыбнулся приветливо, представившись:
– Товарищ генерал, старший лейтенант Полозин! Выполняю задание Службы по вашей задаче! Здравия желаю!
– Здравствуй, Гена! Где обоснуемся для твоего подробного доклада об обстановке вокруг завода?
Старший лейтенант, не задумываясь, ответил:
– Думаю, товарищ генерал, группе следует подняться на перевал. Он имеет форму усеченного конуса, и на вершине личному составу будет где подобрать место для ночного отдыха. А мне сверху, непосредственно имея перед собой цель, легче доложить о ней. Но все это мы можем сделать и ранним утром. Выход на рубеж подготовки штурма, или на перевал, запланирован по графику как раз на утро завтрашнего дня. Решайте, как поступить, пока у нас есть где-то час светлого времени.
Кауров, тоже не задумываясь, принял решение:
– Обсудим все наверху и сегодня!
Он отдал приказ
– Внимание всем! Выходим на вершину перевала! Там отдых. Начали движение! – и, повернувшись к второму проводнику, приказал: – Веди группу наверх, старший лейтенант!
– Понял! Следуйте за мной! Подъем несложный, но лучше идти след в след. Тропа все же местами опасна. Я на таких участках вбил в камни костыли и закрепил страхующий трос.
Кауров оценил предусмотрительность офицера разведки:
– Я лишний раз убеждаюсь в том, что здесь отменные профессионалы работают.
Старший лейтенант, немного смутившись, ответил просто:
– Мы выполняем задание руководства Службы, товарищ генерал, не более того. Впрочем, я в Афгане свое отработал, перед выходом сюда получил приказ возвращаться домой с вами.
– Что ж, поздравляю!
– Спасибо!
И, повернувшись, разведчик пошел к скрытой тропе перевала, на которой Лопатина уже не было видно.
Сводная группа «Барс-1» спустя десять минут начала подъем и через полчаса в полном составе вышла на относительно плоскую вершину горного хребта, тут же по приказу Каурова рассредоточившись в цепь для оборудования мест ночного отдыха.
Генерал же с Полозиным подошли к краю обратного склона и залегли в благоустроенной, насколько это возможно в естественных условиях, позиции внешнего наблюдения офицером разведки за заводом.
Перед Каракуртом внизу открылся не совсем обычный и брошенный аул. Не совсем обычный в плане расположения строений. Он был небольшим, но здания, если таковыми можно назвать глиняные мазанки, стояли не по стандартной схеме афганских селений. Они были сгруппированы компактно вокруг одного достаточно большого и каменного дома.
Старший лейтенант проговорил:
– Перед вами, генерал, Кайрабадский завод по производству героина, цель вашей группы!
Кауров спросил:
– Сам Кайрабад левее?
– Да, но он отсюда не виден, до него около десяти километров. И дорога, видите, слева по дну ущелья, ближе к нашему склону.
Определить дорогу на фоне сплошного каменного дна ущелья было непросто, но если напрячь взгляд, то она все же просматривалась.
Каракурт взглянул на правую от себя оконечность поселения. В той стороне ничего не было. Да и по карте ущелье, где находился завод, было обозначено тупиковым, глухим, заканчивающимся широким каньоном и закрывающимся очередным перевалом единой горной системы. Это по карте. А как обстояли дела в действительности? Кауров задал вопрос проводнику:
– Справа от аула что, глушь?
Полозин пояснил:
– Можно сказать и так! По ущелью в каньон из аула изредка вывозят отходы производства. В бочках или ящиках. Содержимое контейнеров мне неизвестно, но уже то, что их просто сбрасывают в пропасть, говорит о ненужности наркодельцам этого самого содержимого.
– Ты сказал, изредка вывозят отходы, то есть посещается каньон редко? Какова периодичность, если она существует, посещения каньона?
– За все время моего наблюдения за заводом, а это без малого три недели, туда только один раз выходили две подводы. Без охраны. Их-то я и проследил.