Наш ответ наркобаронам
Шрифт:
Командир третьей штурмовой группы поинтересовался:
– Товарищ полковник, а что с его охраной и водителем делать?
– Их тоже на пост в машине погранотряда с нашим сопровождением. Группе дождаться людей из Сары и с ними возвращаться на пост!
– Есть!
Мансура усадили рядом с Беляевым, так же сковав руки наручниками. Суслов сел рядом с ними, Полуянов занял место переднего пассажира или старшего машины.
«УАЗ», ведомый Соколовым, развернувшись, пошел обратно к горному пограничному контрольно-пропускному пункту.
Оттуда полковник Полуянов связался с генералом Борисовым:
– «Феликса» вызывает «Бадахшан»!
– Слушаю тебя, Вадим!
– Докладываю, товарищ
– Поздравляю! Совместно с заставой держать горный пост до подлета «вертушек» пограничников с представителями их командования. Им передать Мансура с Анваром. Этими же вертолетами отряду перебазироваться на аэродром российской военной базы. Беляева взять с собой! С высшим пограничным командованием ваш отход от объекта согласован. Пилоты задачу знают. Вопросы?
– Два, Феликс!
– Слушаю!
– У меня тут девочка из застенков Мансура, сирота по милости ургабского наркобарона. У нее родственник в Душанбе, надо бы помочь.
Борисов согласился:
– Поможем! О чем еще хотел спросить?
– Понимаешь, начальник заставы Соколов очень помог нам. Я гарантировал ему неприкосновенность и прикрытие Службы. Возможно, я поступил не...
Генерал не дал полковнику договорить:
– Все ты сделал правильно, Вадим! Пусть Соколов после вашего убытия продолжает осуществлять исполнение своих прямых обязанностей. Я сообщу пограничным властям, что майор выполнял наше задание, его не тронут. А как завершим операцию, отзовем его в Москву, где и выведем из игры. Супругу, если она, естественно, сама захочет, можешь забрать с собой.
– Не думаю, что она теперь оставит своего мужа.
– Ну, смотри там сам, по обстановке.
– Как дела у других отрядов?
– Они еще работают.
– Удачи им всем! Конец связи!
– Конец! До встречи!
Полуянов приказал подчиненным освободить временно изолированный личный состав заставы и передал Соколову слова Борисова.
Отряду «Бадахшан» оставалось дождаться «вертушек». Свою миссию он выполнил. Дай-то бог, чтобы и у остальных подразделений «Виртуса», вступивших в активный этап боевого применения, все также прошло без сбоев!
ГЛАВА 3
Киргизия, Ашал – Баруль, 25 августа
Как и все командиры отрядов, привлеченных к операции «Цунами», полковник Злотов после получения предварительного приказа на подготовку штурмовых групп «Легиона-1» к выполнению персональных задач вызвал к себе всех командиров подчиненных ему подразделений. Исключение составлял капитан Шевченко, чей личный состав находился у селения Баруль, контролируя продовольственную базу Асланбека. На временном командном пункте собрались майоры Шведов и Корнелис, капитан Дубак, а также командир отделения связи капитан Григорян.
Командир отряда обратился к ним:
– Ну, ребятки, похоже, наша спокойная жизнь закончилась. Завтра, 26 августа, в 9.00 мы должны приступить к активным действиям. Задача прежняя – уничтожение склада с наркотой, захват Асланбека и освобождение его невольников. Для ее выполнения двум штурмовым группам, а конкретно подразделениям Шведова и Корнелиса под моим командованием сегодня в ночь предстоит совершить скрытый марш к Барулю. Там задача будет уточнена, исходя из информации Шевченко, чья группа непосредственно отслеживает обстановку вокруг объекта и внутри него. Подразделению капитана Дубака выдвинуться к своим людям, контролирующим усадьбу Асланбека. Если не удастся заставить его приехать на базу, тебе, Василь, – полковник
Офицеры «Легиона-1» переглянулись, но по сути поставленной задачи вопросов ни у кого не было.
Злотов приказал всем командирам готовить людей, кого к ночному маршу, кого к выходу на окраину Ашала. Оставив при себе начальника связи, Злотов приказал ему:
– А сейчас, Армен, обеспечь мне связь с Шевченко и потом с ребятами на складе!
– Минуту, командир!
Григорян связался со своими подчиненными, продублировав им приказ командира отряда, и спустя несколько минут передал рацию Злотову.
– Связь с Шевченко установлена, товарищ полковник!
Злотов бросил в эфир:
– «Легион-1» вызывает «Баруль»!
– «Баруль» слушает вас!
– Слушай приказ, Гриша!
Полковник довел до командира третьей группы его ближайшую задачу – подготовиться к приему и размещению вокруг базы Асланбека еще двух диверсионных подразделений.
Шевченко принял приказ к исполнению.
Злотов повернулся к Григоряну:
– А теперь, Армен, набирай сообщение Симакову и Леонидову.
– Я готов, командир!
– Записывай!
Капитан Симаков, выспавшись после суток дежурства на складе, в 18.00 25 августа откровенно скучал в комнате отдыха. Прошло уже почти три недели, как они со старшим лейтенантом Леонидовым под видом дезертиров и бывших рабов «несли службу» на складе наркоты. За это время, а точнее, с момента нейтрализации отморозков Юсупа и Ивана, между офицерами спецназа и невольниками сложились скрытно-доверительные отношения. Симаков чувствовал, что несчастные узники если и не догадываются о том, кем на самом деле являются их надзиратели Симон и Кача, то защиту в них видят однозначно. Защиту и надежду на спасение! Было что-то особенное во взглядах, которые часто бросали на них невольники, и в первую очередь женщины. В них угадывалась и симпатия к крепким дружелюбным русским парням, выказывающим напускную строгость, когда рядом находился Керим, и нечто похожее на мольбу. Мольбу о помощи с некоторой долей уверенности в том, что они могут на нее рассчитывать.
Керим стал больше доверять надзирателям, видя, что с их приходом на склад рабы стали послушнее и работали споро, без напряжения выполняя дневную норму. Русские сумели навести порядок, и не только навести, но и поддерживать его. Поэтому он все чаще стал оставлять склад-цех, уходя в комнату отдыха дежурного надсмотрщика, уверенный, что и без него все в производственном процессе будет идти без сбоев.
Да что там Керим?! Даже Султан проявлял повышенный интерес к русским. Начальника охраны и помощника наркобарона больше интересовали их физическая подготовка и владение надзирателями такими приемами рукопашного боя, о которых он, достаточно опытный боец, и понятия не имел.