Наш "затерянный мир". Некоторые страницы белорусской истории. Часть I. 2015
Шрифт:
Пока шла осада Карлштейна войсками Жигимонта Корибутовича, радикальные табориты подняли мятеж в Праге. Близкий сподвижник Жигимонта Вилем Костка сумел уладить конфликт путем переговоров. Жигимонт, вернувшись в Прагу из-под стен Карлштейна, видимо, пожалев об объявленной им раньше амнистии, 3 сентября приказал рубить головы мятежникам. Это вызвало резкий протест Вилема Костки и его сподвижников. Огромная толпа людей, собравшихся на рыночной площади, освободила нескольких заключённых. Только известие о начале нового крестового похода против Чехии, организованного папством, остудило горячие головы. Пражские события вызвали недовольство Витовта, и он потребовал, чтобы Жигимонт покинул Прагу. 24 декабря Корибутович выехал в Градец, расположенный в Восточной Чехии. В марте следующего, 1423 года по требованию Витовта Жигимонт Корибутович вернулся в Литву. Тем более что Витовт уже добился своих целей: Бреславльский приговор был отменён, а Тевтонский орден отказался от Жемайтии согласно Мельнскому
Гуситский фестиваль в Чехии. «Чашники» молятся перед битвой
Правда, на этом участие Жигимонта Корибутовича в чешских событиях не закончилось. В 1424 году, когда по поручению Витовта он был с посольской миссией в Польше, пражане вели с ним тайные переговоры о том, чтобы он вернулся в Чехию. Без ведома Витовта и Ягайлы Жигимонт со своим отрядом в июне того же года прибыл в Чехию, где стал называться королём «желанным и избранным». 11 октября 1424 года умер Ян Жижка, наиболее яростный из предводителей гуситов. Его сподвижники, оставшись без легендарного командира, стали называть себя «Сиротами». После смерти Яна Жижки Жигимонт Корибутович смог консолидировать чехов, примирив разные течения гуситов. Благодаря этому у Усти-над-Лабем был разгромлен очередной крестовый поход против Чехии. Эта катастрофа потрясла даже Папу Римского.
Про битву у Усти-над-Лабем есть длинная народная чешская песня (W'ybor z literatury ceske. 1845. С. 303), где есть слова про князя Жигимонта Корибутовича:
T'abori bitvu zacali, jako muzi predse trceli,
kdez jsou velnuli Sirotci, tekli krvav'i potoci.
Kdyz zacalo to bit'i,
kn'ize Zikmund, mnozstv'i tomu cht'i, ze jest tak h'ybal sv'ym zivotem,
az se vsudy zal'ival potem.
Tat'ez jeho Polan'e, Cechov'e i Moravan'e, statecn'i p'ani Prazan'e nepr'ately bili udatne.
Табориты битву начали, Смело вперёд поскакали. Всюду, где бились Сироты, Кровавые были потоки.
Когда битва началась,
Кумир многих — Жигмунт князь Рисковал повсюду вот как:
Не жалея жизнь и пота.
Бился разом с ним поляк, Чехи и все моравяне, Смелые паны пражане, Бит удало был весь враг.
Табориты хотели перейти границу и начать опустошение Священной Римской империи. Отличившийся храбростью в битве у Усти, Жигимонт Корибутович тем не менее высказался против нападения на империю: война не могла продолжаться вечно, нужен был какой-то выход из этого кровавого кошмара.
Ченстоховская икона Божьей Матери
Одновременно им было направлено письмо к Папе Римскому с требованием прекратить крестовые походы и выслушать чешских реформаторов. Противник Жигимонта Рокыцан сделал это письмо достоянием гласности, и гуситы арестовали Корибутовича, обвинив в связи с противником. Сторонники Жигимонта несколько раз неудачно пытались освободить его. Наконец пражане освободили Жигимонта и дали возможность ему уехать из Чехии в Моравию. Об этих событиях тоже есть грустная чешская песня «O ZAJETI SIGMUNDA KORYBUTA» (W'ybor z literatury cesk'e. 1845. С. 311).
Польша была слишком близко от Священной Римской империи, поэтому Ягайло на этом этапе официально дистанцировался от гуситов. Ягайло писал императору и курфюрстам, что сожалеет о поездке Жигимонта Корибутовича в Чехию, что вторая его поездка была не только без его воли, но и без ведома, что прикажет конфисковать имения у его спутников, что пошлёт 5000 солдат для борьбы с гуситами. Однако даже при беглом анализе нетрудно понять, что не всё, что говорил Ягайло, — правда.
Нерешённые до конца проблемы с Тевтонским орденом на севере автоматически делали Польшу противником покровителя рыцарей — императора Сигизмунда на западе, а также его подопечных к югу от польских границ. Нерешённые династические проблемы между Ягайлой и Витовтом (великий князь не мог передать по наследству корону ВКЛ без согласования с поляками) на востоке делали Витовта скорее союзником Тевтонского ордена и Священной Римской империи с императором Сигизмундом Люксембургским во главе. При этом император Сигизмунд поддерживал Витовта в стремлении получить королевскую корону, которую он смог бы передавать по наследству, так как это неизбежно сталкивало ВКЛ и Польское королевство. Положение Польши становилось критическим. Выбор же союзников у Польши был небольшой, если говорить очень мягко. Выбора не было, оставались только
Официально Ягайло клеймил «еретиков гуситов», клялся в дружбе Витовту и императору Сигизмунду. Но вдруг стало известно, что Ягайло осенью 1428 года имел сношения с гуситскими послами Жигимонтом Корибутовичем и Пухалою (предлагавшими помощь в борьбе с крестоносцами), что гуситы покупают в Кракове и Олькуше оружие, коней и военные припасы.
«Витовт Великий на конгрессе в Луцке». Й. Макевичус, 1934 год
Всё это происходит с ведома великого коронного канцлера Польши (с 1427 г. ещё и епископа куявско-поморского) Яна Шафранца. Член тайного королевского совета королевский секретарь Збигнев Олесницкий резко выступал против финансирования гуситов. Витовт также призывал к этому. Но король Владислав II Ягайло слушал не их. Благодаря канцлеру Шафранцу и его знатным родственникам, а также подканцлеру Владиславу Опоровскому значительные для польского бюджета суммы получали Жигимонт Корибутович и доверенное лицо гуситов Николай Сестренич. Теперь гуситы перешли от обороны к наступательным действиям, разоряли земли немецкие, венгерские и Силезию. Послы из Силезии просили у Ягайлы помощи в защите от набегов гуситов. Ягайло ответил, что не может принять решения без совета с великим князем литовским. Послы это восприняли как издевательство, так как позиция Витовта была известна.
Польша в то время балансировала у весьма опасной черты. Существовавшие две партии — Шафранцев и Олесницкого (соответственно прогуситская и антигуситская) — занимались «перетягиванием одеяла» ресурсов государства каждая на свою сторону. Но Ягайло прислушивался к Шафранцам. Магистр Тевтонского ордена писал в Рим, что Ягайло настраивает против императора гуситов и турок, уговаривая и тех и других нарушать договоры с Сигизмундом. Игра велась очень опасная, для Польши в первую очередь.
Несколько забегая вперёд, отметим, как менялись отношения Польши и спонсируемых ею гуситов. По мере возрастания военных возможностей революционеров уже «хвост вертел собакой». Весной 1430 года гуситы уже хотели идти «освобождать» от католичества Польшу. Ну или как минимум требовали коридор через польские земли в Пруссию, чтобы устроить тевтонам резню. В наше время мы видели нечто подобное: как американцы, спонсировавшие «моджахедов» в войне против СССР, потом получили теракт 11 сентября от них же. Или как Россия спонсировала Шамиля Басаева для войны против Грузии, а потом этот же самый Шамиль захватывал Будённовск. Ничего нового в истории не происходит. Ягайло прекрасно понимал, что гуситы — это не паломники и не туристы. Поход их через Польшу в Пруссию может оказаться «незабываемым» для многих поколений поляков. Ягайло медлил с ответом, тем более что в самой Польше нарастало сопротивление его политике и в марта 1430 года на сейме в Едлине (к которому мы ещё вернёмся) Збигнев Олесницкий добился ограничения власти короля, который теперь стал выборным (в случае смерти короля новый выбирается из его наследников сеймом). Чтобы Ягайло думал быстрее, гуситы на Пасху 14 апреля 1430 года напали на польскую святыню — монастырь в Ченстохове, разграбили его, разбили на три части знаменитую чудотворную икону Богоматери, нанесли по лику несколько сабельных ударов.
Ченстоховская икона, почитаемая великой святыней и католиками и православными, была привезена «…из Руси» в XIV веке и является чудотворной. Из-за несовершенства технологии реставрации того времени следы от сабельных ударов на лике проступили сквозь свежую краску. Как знать — может быть, такое отношение гуситов к святыне предопределило их судьбу и жуткую смерть на костре после полной абсурда битвы у Липан? Мне кажется, что святыни никого не могут наказать. Из-за неправильного отношения они могут утратить свою силу и прекратить защищать людей, а люди уже сами найдут себе проблемы, кто раньше, кто позже.
Гуситы всё же совершили в 1433 году поход через Польшу в Пруссию, устроили там резню тевтонов, разграбили города, омыв ноги в Балтийском море, на берегу повящали соратников в рыцари. Это был один из последних походов гуситов…
В начале 1429 года состоялся съезд европейских монархов в Луцке. Прибыли представители: Королевства Польского, Священной Римской империи, Византийской империи, Папы Римского, Королевства Датского, Тевтонского ордена, Ливонского ордена, великих княжеств — Московского, Рязанского, Тверского. Прибыла огромная свита, которую размещали не только в Луцке, но и по всем окрестностям. Обсуждались борьба с Турцией, религиозные вопросы. Но главное, ради чего Витовт созвал съезд, — образование Литовско-Русского королевства со столицей в Луцке. Коронация Витовта была назначена на август следующего года. Ягайло вроде бы выразил своё согласие, но польская делегация выступала резко против и покинула съезд. Спустя некоторое время и Ягайло отменил своё согласие.