НАША ФУТБОЛЬНАЯ RUSSIA
Шрифт:
Можно задаться вопросом, какая степень родственных связей объединяет главного тренера и Булыкина, который остался на поле в то время, как заменили одно из немногих светлых пятен в первом тайме – Сычева.
Вот только зачем все это делать? Зачем препарировать отдельные органы покойного, если его организм давно, еще до прихода какого бы то ни было Ярцева, поражен целиком и все об этом знали? Не лучше ли признать, что для ТАКОГО больного лучше умереть, чем медленно заживо разлагаться? А потому от этих 1:7
Но польза эта может быть только в одном случае. Если та мерзость, на которую мы имели несчастье смотреть в Лиссабоне, наконец-то подвигнет государство на то, чтобы каким угодно образом высушить это болото. Призвать к ответу тех, кто ни за что ни перед кем не отвечает. И найти людей, которые поведут дело так, как в той же Греции, где сроду не было нормального футбола, а теперь квартируют чемпионы Европы. А если кто-то скажет, что это случайность, – пусть попробует этой случайности добиться.
Пока же этого не произошло, давайте помянем нашу покойную сборную. Забыть ее будет трудно».
За несколько минут до завершения лиссабонского кошмара телекамера выхватила момент, когда Ярцев встал со скамейки запасных и, не дожидаясь окончания матча, отправился в раздевалку.
Это вызвало в стране не меньший резонанс, чем сам результат матча.
Тренер и те, кто был с ним, в тот день перестали быть людям интересными. Особенно после того, как Ярцев после Португалии не ушел в отставку, а в канун следующего отборочного поединка, дома с эстонцами, заявил: «Согласие продолжать работу в сборной после чемпионата Европы – вот единственная моя ошибка».
И только спустя длительное время врач сборной Юрий Васильков в интервью «СЭ», вспоминая матч в Лиссабоне, рассказал:
– В тот момент это был не человек, а оголенный нерв. Вначале я даже не заметил, что Ярцев покинул скамейку. Потом, когда это на табло показали, сразу бросился за ним. Смотрю – он к стене прислонился, за грудь держится, в глазах слезы: «Все, Сергеич, дальше не могу. Уходить надо». Дал ему тогда самых мощных сердечных препаратов, а сам подумал: дай-то бог, чтобы пронесло.
– Для кого-то этот случай выглядел странным. Ведь Ярцев – тренер опытный, ему к разным передрягам не привыкать, а тут…
– Здесь случай особый. Тяжелейший выход в финал европейского первенства стоил Георгию Александровичу колоссальных нервных затрат. И это сказалось на всей его последующей работе в сборной. Та история с уходом в раздевалку – следствие огромного нервного перенапряжения. Васильков – опытнейший медик и очень добрый, интеллигентный человек. Конечно, он вошел, не мог не войти в положение тренера, которому помогал. Но профессиональный спорт – жестокая вещь. При страшном эмоциональном накале, который предполагает работа на уровне первой футбольной сборной, самообладание – качество обязательное.
Но потому мы и не тренируем сборную, а занимаемся в жизни чем-то другим – тем, на что у нас хватает знаний и умения владеть собой.
Сам Ярцев в беседе с журналистами «Спорт-Экспресса» Юрием Голышаком и Александром Кружковым позже вспоминал тот день с содроганием.
– Был еще в вашей жизни матч, после которого чувствовали себя настолько ужасно?
– Нет. Это был страшный удар. Спасибо Василькову, вывел меня из предынфарктного состояния.
– Сколько раз вы его пересматривали?
– Неоднократно. Пытаясь докопаться до причин нашего необъяснимого провала. В голове, разумеется, крутятся эти 7:1. Если же абстрагироваться от счета, увидишь: по игре мы сопернику практически ни в чем не уступали. Однако малейший намек на опасность у ворот российской сборной – и мы начинаем с центра.
– Многие вас осуждали за уход со скамейки в Португалии. Что хотите сказать этим людям?
– Ничего. Плохо себя почувствовал – ушел. Бесков вовсе за игрой с трибуны наблюдал, даже не садился на лавку. Я досматривал португальский матч на табло, стоя в тоннеле. Можно раздуть ситуацию как угодно. Попробуйте рассудить иначе: какой Ярцев молодец – нездоровилось, но остался у экрана.
– Правда, что в перерыве того матча вы в раздевалке крикнули игрокам: «Вы что, меня сплавляете?!»
– Чушь. Вот после финального свистка я действительно сказал им: «Это похоже на сплав. Но если так, то вы больше себя, а не меня сплавили».
Обстановка в сборной после Португалии стала совсем уж удручающей. Накануне следующего поединка, дома с Эстонией, я писал в «СЭ»:
«Раз за разом, как только сборная собирается в Бору, на нее словно нападает мор – богатейшая коллекция травм и болезней, которые у большинства игроков к следующему матчу клуба вдруг проходят. Сейчас вновь недосчитались шестерых, и я опять же не склонен клеймить за это футболистов. Тут, как говорится, добро отозвалось: не надо было после матча в Лиссабоне уходить со скамейки и перекладывать вину с себя на игроков. Такое не забывается.
«Главная команда» – так называлось телевизионное ток-шоу, выходившее в эфир в первые, победные полгода правления в сборной Валерия Газзаева. Как только он проиграл в Албании, программа исчезла. И ни в каком виде не возродилась по сей день. Что и неудивительно: сборная для нашего футбола давно уже постылая падчерица, а не любимая дочь».
Катастрофа в Лиссабоне вызвала резкое недовольство не только среди обычных болельщиков. Публичное негодование высказал даже президент России Владимир Путин.