Наша Иможен
Шрифт:
— И готовы поклясться в этом на Библии?
— Да.
Инспектор повернулся к Иможен.
— Ну?
Мисс Мак-Картри подошла к Фионе.
— Дорогая, прошу вас, скажите правду…
— Так это вы меня оклеветали? А я-то считала вас другом! О, Иможен, как вы могли так со мной поступить?
— Мне нужно разоблачить убийцу Хьюга.
— Но я не понимаю, каким образом…
Мак-Хантли не дал ей договорить.
— Я уверен, что мисс Мак-Картри меня не обманула и не возвела на вас напраслину, миссис Рестон.
— Почему
— Это доказывает ваше поведение. Впрочем, сейчас мы окончательно все проверим. Сходите за Лидберном, Мак-Клостоу, и притащите его сюда.
Сержант вышел, и началось тоскливое ожидание. Три участника маленькой драмы, разыгравшейся в гостиной Рестонов, волком смотрели друг на друга. Наконец гнетущую тишину нарушила мисс Мак-Картри:
— Может быть, следовало бы…
— Нет! — буркнул Дугал. — Не вмешивайтесь, мисс! Я сам знаю, как вести допрос и, пока мне не докажут обратного, предпочту свои методы вашим!
Мисс Мак-Картри снова погрузилась в полное затаенной обиды молчание. Но дрожь, пробежавшая по ее огненной шевелюре, свидетельствовала, что неосторожный Мак-Хантли обрел нового, и очень опасного врага. Больше всего шотландка ненавидела, когда ее пытались публично поставить на место.
Зато появление Мак-Клостоу и Лидберна немало позабавило Иможен. Еще с улицы в гостиную донеслись его возмущенные вопли. Грубое лицо мясника раскраснелось даже больше обычного. По какому праву Мак-Клостоу вырвал его из дому, не дав докурить трубку, и чуть ли не силой приволок сюда?
— Силой? — холодно заметил Мак-Хантли. — Боюсь, вы немного преувеличиваете, мистер Лидберн. Я что-то не вижу на вас наручников!
— Только этого не хватало!
— Если хотите знать мое мнение, мистер Лидберн, вы совершенно напрасно подняли столько шума. Чего вы так опасаетесь?
— Я? Ничего! Уж не пытаетесь ли вы, случаем, меня запугать?
— Не стоит попусту гадать, мистер Лидберн. Я послал за вами, потому что вы мне нужны.
— Допустим. И что дальше?
— Я хочу знать, как давно началась ваша любовная связь с миссис Рестон.
Иможен с видом знатока любовалась физиономией Кита, на которой последовательно проступали все цвета радуги. Из красного она стала пунцовой, потом под глазами появились синеватые круги, а старые шрамы приобрели отвратительный оттенок ошпаренного мяса.
— Что вы сказали? Нет, что вы посмели сказать?
— Меня интересует, когда вы стали любовником миссис Рестон!
— И еще при свидетелях! Предупреждаю: я на вас в суд подам за клевету!
Мак-Хантли невозмутимо повторил вопрос.
— Клянусь святым Андреем, это поклеп! — заорал мясник. — Никогда я им не был! Чудовищная клевета! Я требую, чтобы мне назвали имя мерзавца, у которого хватило подлости придумать такую грязную сплетню!
— Мы никогда не называем имен тех, от кого получаем сведения.
— Хотите
— Не стоит так хлопотать из-за пустяков, — спокойно заметила Иможен, — это я.
— Вы? И как я сразу не догадался, что это ваша работа? Проклятая чертовка!
Мак-Клостоу закрыл глаза, не желая видеть, что сейчас произойдет, хотя в глубине души ликовал: наконец нашелся человек, способный высказать мисс Мак-Картри все, что он о ней думает. А Дугал потирал руки. Да, он избрал самый удачный метод ведения допроса, нет более надежного способа узнать правду, чем столкнуть лбами свидетелей! А Иможен все тем же невыносимо ровным тоном продолжала:
— Слушайте, Лидберн, к чему притворяться? Вам ведь лучше кого бы то ни было известно, что я нисколько не погрешила против истины! Любвеобильная натура… Помните крошку Мойру, горничную ветеринара? Ваш бурный роман кончился тем, что ее во избежание скандала быстренько выставили за дверь…
Полицейские отродясь не слышали звука, подобного тому, что издал мясник, сжимая огромные кулаки. Однако наброситься на мисс Мак-Картри Лидберн не успел — еще один спокойный женский голос пригвоздил его к месту.
— Кит!
Обернувшись, участники драмы увидели застывшую на пороге живую статую оскорбленной добродетели — Флора Лидберн взирала на мужа испепеляющим взглядом.
— Уверяю вас, Флора, тут какая-то ошибка, — жалобно простонал Лидберн, почти не надеясь оправдаться.
— Подумать только, а преподобный Хекверсон еще ставит вас в пример другим!
Дугал, решив до конца сыграть роль безжалостного детектива, не дал мяснику перевести дух.
— Ну, собираетесь вы отвечать на мои вопросы, мистер Лидберн, или нет?
Бедняга Кит испуганно хлопал глазами.
— Да скажите им хоть вы, Фиона… — взмолился он к миссис Рестон.
— А что она может сказать? — презрительно бросила миссис Лидберн. — То, как вы оба себя ведете, уже признание!
— Объясните же наконец, инспектор, почему вы преследуете именно меня? — спросил мясник.
— Да просто хочу понять, за что вы убили Хьюга Рестона.
Лидберн так и застыл с открытым ртом, не в силах издать ни звука, а его жена горестно простонала:
— Он убил моего брата! Ох, лучше бы мне сразу умереть! Пусть разделается и со мной тоже!
— Но это же полный бред! — взвыл Кит, как только к нему вернулся дар речи. — Обвинять меня в убийстве Хьюга?! Да мы с ним ладили лучше кровных братьев! У нас были общие вкусы, общие взгляды на жизнь! Зачем бы я стал его убивать?
— Его жена — ваша любовница. Очевидно, вы любили ее до безумия и не желали ни с кем делить. По-моему, это совершенно ясно. Разве нет?
— Какой смысл отпираться, Кит, если они уже и так все знают?
Мак-Клостоу едва успел вовремя перехватить кинувшегося на вдову мясника.