Наша компания
Шрифт:
— Здесь! — тихо сказал Гарька и от напряжения громко сглотнул. — Глаза какие, видите? И нос, видите? Нюхает. Это он нас нюхает.
— Вижу, — ответил Леонид Аркадьевич, волнуясь не меньше Гарьки.
На дядю и племянника из-под корыта, в узкий просвет, глядели чьи-то немигающие круглые глаза и шевелился, принюхивался маленький нос.
Чем выше приподнимали корыто, тем ниже пригибались глаза и нос.
— Это кот! — первый догадался Гарька.
— Да, — сказал Леонид Аркадьевич и откинул в сторону корыто. — По
На траве, съежившись, замер пыльный облысевший кот с необыкновенно большими ушами и тонким, вытертым хвостом.
Кот внимательно глядел на людей. Удирать он не собирался. Кот настолько был худ и несимпатичен, что не понравился даже Гарьке.
Когда Леонид Аркадьевич и Гарька, разочарованные, пошли домой покупать у молочницы молоко, кот побрел за ними: очевидно, он прекрасно понимал, что такое молочница.
В кухне Леонид Аркадьевич налил коту большую банку молока. Кот расстелил свой длинный хвост и принялся за молоко. Вылакав его, он отошел от банки и, забравшись под стол, завалился спать. Живот его настолько вздулся, что не было видно даже головы.
— Экая бесцеремонность! — сказал Леонид Аркадьевич, разглядывая через очки кота.
— Пусть останется пожить, — предложил Гарька. — Мышей распугает.
— Хорошо, — ответил Леонид Аркадьевич, снимая очки и готовясь продолжать бритье. — Пусть останется.
К вечеру кот вышел из-под стола, дерзко, во весь рот зевнул, потянулся на своих высоких, худых ногах, или, как заметил Гарька, «сделал верблюда», и отправился осматривать дом.
Он обнюхивал мебель, пристально и долго смотрел в поддувало печки, наставив туда усы и брови, дважды прикоснулся носом к метелке, а когда добрался до комнаты Леонида Аркадьевича, то заглянул в чемодан. Чемодан стоял на полу, крышка его была открыта.
Кот случайно толкнул ее, крышка захлопнулась и захватила ему голову. Кот заорал, пытаясь освободиться.
На шум прибежали Гарька и Леонид Аркадьевич и вызволили его. Кот весь растопорщился, шипел, ругался и долго брезгливо тряс лапами.
Вообще кот оказался очень крикливым и обидчивым. За большие уши Леонид Аркадьевич и Гарька окрестили его Ушастиком.
4
Леонида Аркадьевича все больше увлекала вольная, ни от кого не зависимая жизнь в Черемушках.
Галстук, резинки для рукавов и даже косточки от воротничков лежали в чемодане нетронутыми: Леонид Аркадьевич разгуливал в рубашке с расстегнутым воротом, с подвернутыми рукавами.
Никогда прежде не доводилось ему проводить свой отпуск так просто и в то же время так увлекательно.
Арабские и персидские книги были оставлены в покое. Леонид Аркадьевич с любопытством постигал премудрости варки лапши или капустника, приготовления салата
Общение с Гарькой пробудило в Леониде Аркадьевиче лучшее, что было когда-то у него самого в детстве.
И он теперь часто подумывал о том, что каждый человек до глубокой старости должен сохранять в душе частицу своего детства, частицу той неповторимой поэзии и искреннего счастья, которое в детстве бывает во всем: в круто посоленном куске житного хлеба на завтрак, в игре в лапту или чижика, в разгуливании босиком по росистой утренней траве, в кислых, еще зеленоватых яблоках, в подслушивании в лесу птичьих разговоров...
Однажды Леонид Аркадьевич принес от Якова Даниловича косу и объявил Гарьке:
— Ну-с, молодой человек, сегодня идем на косовицу.
— Куда это?
— Траву косить.
— А для чего?
— Набьем матрацы.
Оба в майках вышли на участок перед домом. За ними вышел и Ушастик. Трава стояла жаркая, высокая, Гарьке по колени.
Леонид Аркадьевич только видел, как косят, но сам пробовал впервые.
Раз! Широкий замах косой. Два! Коса с силой врезается в землю.
Леонид Аркадьевич с трудом выдергивает из земли косу.
Опять раз — замах!
Два — коса снова в землю!
Смеется Гарька, смеется Леонид Аркадьевич.
Ушастик, пока коса бездействует, осторожно ее обнюхивает.
Вдруг через забор с соседнего участка перелетает цветной резиновый мяч, и вслед за мячом между планками забора появляется голова девочки.
Все молча смотрят друг на друга.
— Меня зовут Диля, — говорит девочка. — А это мой мяч. Дайте, пожалуйста!
Гарька поднимает мяч и подает девочке.
— Спасибо, — кивает девочка. — А вы давно здесь живете?
— Давно, — отвечает Гарька. — А ты?
— А я только приехала с бабушкой. Очень скучно... А это ваша кошка?
— Наша.
— У меня тоже есть. Мы из города привезли. Хотите, покажу?
— Покажи.
Девочка скрылась среди кустов жимолости.
— А как же, Гарька, твоя свинка? — призадумался Леонид Аркадьевич.
— А ведь уже прошло почти три недели.
— Но все-таки ты близко к забору не подходи.
Девочка вскоре вернулась. В руках у нее, перехваченный поперек живота, трепыхался большой кот.
— Вот видите какой! — сказала девочка, просовывая морду кота сквозь забор. — Это Мамай. А вашу кошку как зовут?
— Нашу — Ушастик, — ответил Гарька.
Мамай оказался еще хуже Ушастика: он был с клочковатой шерстью, какой-то рваный, с мускулистыми лапами и с жадными на драку раскосыми глазами.
Заприметив в траве Ушастика, Мамай весь съежился, напружинился и начал вырываться у девочки из рук. Ушастик прижал уши, вздыбил хвост и тихонько заворчал.