Наша Маша (Книга для родителей)
Шрифт:
Можно было ожидать, что такое форсированное насилие вызовет отпор, на всю жизнь породит неприязнь и даже отвращение. Получилось наоборот. Отец на всю свою короткую жизнь зарядился, пропитался этими хорошими манерами и требовал, чтобы и мы их соблюдали.
Нас учили:
сидеть за столом прямо;
не ставить на стол локти;
не чавкать;
держать правильно ложку, вилку и нож;
здороваясь со взрослым, не протягивать первым руку;
не размахивать вилкой;
не перебивать взрослых;
не
не есть с ножа...
Таких правил очень много, и у каждого из них есть свой резон. За каждым стоят или требования гигиены, или эстетики, или просто удобства. (И притом не только твоего собственного удобства, но и удобства ближнего.) Этими правилами и я пропитался, многие из них не растерял даже в годы своего бездомного детства, в годы скитаний и беспризорничества...
Вот и Машку мы тоже учим и жучим. Кое-что "критически отметаем", но основное берем, так сказать, на вооружение.
* * *
У нас часто вспоминают чеховские слова о том, что в человеке все должно быть красиво: и мысли, и костюм, и то-то, и то-то...
Не помню, говорил ли Чехов о манерах, о красоте внешнего поведения человека. Но если мы обращаем внимание на словарь, на фразеологию человека, на его костюм, цвет галстука или сорочки, то не следует ли нам столь же требовательно следить и за тем, как мы стоим, сидим, едим, ходим и так далее.
В Малеевке, в Доме творчества, я наблюдал за одним известным нашим лингвистом. Почтенный и уже немолодой человек этот давно и с большой страстью борется за чистоту и красоту нашего русского языка. Честь и слава ему! Но надо было видеть, как он ест!.. Навалился всем туловищем на стол, голову наклонил так, что лысина видна, подбородком вот-вот нырнет в тарелку, вилкой и ножом размахивает, будто лезгинку пляшет... И при этом жует и глотает столь шумно, что, кажется, занавески на окне вот-вот начнут колыхаться.
Нет, как бы красиво, на каком бы изысканно чистом русском языке ни говорил мой уважаемый и ученый сосед, считать его по-настоящему воспитанным, культурным человеком я не могу. И я бы не хотел, чтобы наша Машка ему подражала.
Когда я смотрел на него, я, грешный человек, думал:
"Лучше уж говори "одень" вместо "надень", только не чавкай так громко..."
* * *
После обеда гуляли с Машкой часа полтора в парке Ленина.
Шли по дорожке. Обогнал нас мальчик лет 14-15. Прошел мимо, потом вернулся, подходит к Маше, нагибается и протягивает ей что-то:
– На тебе, девочка, желудь!
И пошел дальше. Я не знал, как поблагодарить этого милого парня.
Очень громко говорю Маше:
– Ты сказала спасибо дяде?
* * *
Утром сегодня объявила бабушке:
– Я ночью с горшка трахнулась!..
Да, было такое дело. Но откуда это слово?
3 ГОДА 2 МЕСЯЦА
4.10.59. Воскресенье.
После обеда, уже в сумерках, ходили с Машей на прогулку. По Малой Посадской
Прогулка небольшая, а сколько у Машки впечатлений, сколько вопросов задано!
– Что такое молочная столовая? Что такое каланча? Кто живет на каланче? Кто живет в этом доме?
В домике Петра темно. Я говорю:
– Здесь жил Петр Великий, царь.
– А сейчас здесь кто живет?
– Никто не живет.
Объяснить это трудно.
Вышли на набережную.
– Это кто?
– Это лев.
– Нет, это не лев. Не похож.
– Это Шао-цзи. Вроде льва.
– Я боюсь.
Спустились по каменным ступеням почти к самой воде.
– Хочешь выкупаться?
Передернула плечами. Смеется:
– Нет, не хочу.
Действительно, страшно даже смотреть на эту черную воду...
* * *
Из автомата позвонили маме, попросили ее минут через пять подойти к окну в моей комнате. Последние дни Машку очень интересует, где наши окна. Раньше она вообще смутно представляла, что такое дом, что такое этаж, окно, сторона и так далее. Сейчас уже начинает разбираться. Начинает, но не очень, конечно, разбирается...
Все-таки это волшебство, фокус: вдруг в одном из окошек третьего этажа раздвинулась штора и показался милый знакомый силуэт...
Задрав головы, мы стояли на мостовой, махали руками. И мама нам отвечала тем же.
Очень это Машке понравилось.
5.10.59.
Вечером ходили на прогулку. Шел дождь, и мы с Машей почти всю дорогу тащились под зонтиком. Гуляли недолго - до Скороходовской и обратно. Немножко побродили по Ружейной. Там - лари с арбузами. Лари сбиты так, что все арбузы на виду.
– Зачем ключик?
– Это замок, а не ключик.
– Зачем замок?
– Чтобы никто не залез и без спросу арбуз не съел.
* * *
Увидела водосточную трубу, из которой с шумом бежала вода.
– Пи-пи делает.
Объяснил ей, зачем труба. Не очень поняла. Продолжала у каждой трубы смеяться:
– Пи-пи делает.
7.10.59.
Легла опять поздно и долго не могла уснуть. Устраивала концерты, диким голосом звала мать, и когда та приходила и спрашивала: "В чем дело, что ты хочешь?" - она отвечала:
– Хочу всё...
– Что значит "всё"?
– Какам, пи-пи, водички, задик смазать, носик почистить...
Это - чтобы подольше побыть в обществе мамы, чтобы не спать. А мама часто клюет на эти хитрости.
В Разливе последнее время с Машкиным засыпанием дело обстояло лучше. Может быть, потому, что меньше нас было, некогда и некому было чичкаться с Машкой, и она понимала это и лежала тихо. Ей было важно, чтобы кто-нибудь из домашних находился в поле ее зрения.
– Алеша! Не вижу тебя!
– кричала она.
– Машенька, ты где? Не вижу тебя!