Наша Маша

Ola.la

Как ни странно, пока я застегиваюсь и приглаживаю волосы, Кэрол с Мэгги торопливо заводят какой-то разговор на хозяйственные темы, и мне остается лишь благодарно покоситься в их сторону. Вот мы с подружками, если бы увидели, что какая-то курица в подобном виде явилась на пары, еще долго бы припоминали ей подобное, сфотографировали бы и на страничках своих развесили с язвительными комментариями в адрес несчастной. А эти ничего такие… понимающие. Хотя после всего, что они пережили, внешний вид им, наверное, вообще какой-то ерундой кажется. И все равно они как-то умудряются выглядеть гораздо лучше меня сейчас! Эй, это даже как-то несправедливо!

За мыслями

о внешности я забываю о том, что совсем рядом сидит, молча жуя и не отрывая взгляда от еды, угрюмый, наверное, переживающий за своего друга, Дэрил. Но когда он, пробурчав что-то, к моему несказанному изумлению даже смутно смахивающее на благодарность, резко поднимается из-за стола, мои мысли ускоряются, как и ложка в моих руках. Я доедаю ужин, почти не жуя, вливаю в себя стакан воды, которая была подана вместо чая, и поспешно выскакиваю в блок, соображая, куда же мог подеваться такой расстроенный сейчас, а значит, требующий поддержки, охотник. И пусть он никогда не признается, как сильно ему хочется, чтобы его обняли, погладили по голове, уткнули носом в пышную грудь, прошептали на ухо что-то ласковое, я-то все равно знаю, что ему нужно!

А потому спешу на помощь с не меньшим усердием, чем Чип, Дейл и прочие Гайки, вместе взятые. Вот только куда идти, я понятия не имею и потому, проверив блок, начинаю блуждать по коридорам в надежде на счастливую встречу и то, что в этот раз у меня все получится. Ну когда-то же должно! Тем более что темные, холодные, пустынные коридоры тюрьмы очень даже способствуют крепким объятьям. Хотя бы потому что почти ничего не видно, возле ног проносится что-то мелкое, отчаянно смахивающее на крысу, а впереди раздается шорох.

При одной мысли о том, что это может быть вовсе не Дэрил, ищущий уединения черт знает в каком дальнем углу этого лабиринта под названием тюрьма, а ходячий, я шарахаюсь назад, пытаюсь найти обратную дорогу. Но вокруг только темнота, пустые одиночки, серые стены и пробирающий меня до костей страх. Мой нож остался под подушкой, уверенность в том, что здесь точно нет ни одного ходячего, меркнет с каждой секундой, и я, кажется, потерялась. И даже мысль о том, что это отличный шанс оказаться спасенной героем Дэрилом, меня не греет. Пусть лучше спасает меня в более комфортной и приятной обстановке! А я хочу в свою камеру! Уже даже не домой, хотя бы просто к людям! Пожалуйста…

====== 13. Отпрянули, обругали, озадачили, объели... Офонарели?! ======

Уныло бредя по темному коридору, уже несколько раз куда-то свернув, я усердно пытаюсь вспомнить, успел ли Рик к этому моменту что-то сделать с каким-то там проломом, который был в одной из частей тюрьмы, и, если нет, могла ли я попасть в эту опасную зону, или она была заперта? Вот бы еще вспомнить, не открывала ли я какой-нибудь засов по дороге в самом начале, замечтавшись о собственных утешающих объятьях, в которые со скупой мужской слезой на глазах должен упасть Дэрил. Дэрил, черт тебя подери! Ты где?! Кто меня спасать вообще будет? Кто здесь вообще заведует спасением несчастных женщин всех возрастов и степеней влюбленности в тебя, такого холодного, что даже айсберг в любом океане обзавидуется!

Попытки бодриться не дают никакого результата, и я останавливаюсь, понимая, что тратить силы на ходьбу смысла все равно нет. Тем более, кажется, я все равно хожу уже по кругу, ведомая моим пожизненным топографическим кретинизмом, отвратительной памятью к любым, даже хорошо знакомым, местам и способностью потеряться в трех соснах, причем надолго. Сползая аккуратно по стеночке, сажусь на пол, безразлично

думая о том, что если задержусь тут, то могу и воспаление какое-то малоприятное заработать, потом боль в голодающем желудке, а потом и смерть от жажды. Или от страха, ведь, судя по писку где-то вдалеке, здесь, в самом деле, есть крысы!

Подпрыгиваю с громким визгом и вжимаюсь в стену, становясь на цыпочки. Тут же вспоминаю о том, что когда-то и где-то читала, будто крысы, особенно, если их много, могут нагло и бесстрашно сожрать целого, ну, или пока не наедятся, живого человека! А эти явно ведь давно и сильно голодают. Ой, мамочки! Кажется, уже бегут! Причем огромной толпой…

Хм… и почему-то разговаривают человеческим языком. Английским, то есть, это точно не глюк. И голоса знакомые! А значит, меня ищут! Меня спасают! Дорогие вы мои, родимые, и плевать, что такие странные! Ничего страшного, я ведь тоже не подарок, только не бросайте меня здесь, пожалуйста!

Я, не рассчитывая на везение, на всякий случай сама, сначала медленно и нерешительно, потом все быстрей, продвигаюсь на звуки разномастных голосов, приоткрываю одну из дверей мимо которой, кажется, уже не раз проходила, и едва не грохаюсь в обморок от счастья, видя знакомое, уставшее и небритое лицо Рика.

– А я говорил, что Рыжая на шерифа запала! Главное, чтобы буферами своими дух из него последний не вышибла, так резво запрыгивая!

Голос Мэрла заставляет меня открыть влажные от слез облегчения глаза и ощутить очень сильные руки, пытающиеся меня отцепить от чего-то, такого теплого и пахнущего папой, пусть и после целого дня в гараже. Рику наконец-то удается отодвинуть меня от себя под смешки обоих Диксонов, а вот остальные продолжают изображать небывалую тактичность, рассматривая какие-то вещи, вероятно, привезенные из путешествия к Моргану.

– Я потерялась, – вспоминаю я когда-то подсказанное мне доброй Мэгги слово и торопливо отступаю подальше, шмыгая носом.

– Твою ж… – зло шипит мой ненаглядный Дэрил, на ногу которого я нечаянно наступила всем своим весом.

А вот нечего было так восторженно рассматривать какой-то там новый арбалет, привезенный ему в подарок едва заметно улыбающейся Мишонн, с которой он, кстати, как бы не имел там за кадром очень тайных и очень интимных отношений. Ну а что? Может, это он только для виду позволял Кэрол называть себя всякими непотребными словечками, а Бетти – вообще себе на шею залезть и почти что ножки свесить! Может, это у него прикрытие такое было? А сам он там по-тихому с Мишонн зажигал: то в лесу, то хижине, полной самогона, обмениваясь популяциями вшей в надежде вырастить новый боевой вид, способный загрызать ходячих насмерть? То есть не зажигал, а еще будет зажигать – вспоминаю я, что все это произойдет через несколько месяцев. То есть, нет, конечно же, уже не произойдет! Уж я-то прослежу!

Пока я обиженно вздыхаю в уголке, наблюдая за тем, как все вокруг носят оружие и, кажется, что-то съедобное, изучают содержимое рюкзака, в котором нашлось немало консервов, обо мне забывает даже Мэрл, увлеченно обсуждающий с Хершелом план обороны тюрьмы. Рик куда-то исчез, видимо, не выдержав моих объятий, обе мои соперницы, взяв в охапку еду, утопали в сторону кухни, Мишонн тоже спешит покинуть помещение, а Дэрил, любовно оглаживая свой новый блестящий арбалет, провожает ее благодарным взглядом. Вот только почему-то его благодарность, судя по направленности взгляда, адресована больше ее крутым бедрам. Эй! Я не поняла: у меня попа не хуже, грудь в разы больше и, вообще, я моложе и свежей!