Наша непостижимая бесконечность

Янг Саманта

— Я буду хранить твой секрет безо всякой оплаты, — сказала я, слегка раздраженная «взяткой».

Элоиза широко улыбнулась.

— И потому, друг мой, я буду рада помочь тебе.

Меня затопило облегчение.

— Значит, между нами все хорошо?

— Да. — Она склонила голову набок, рассматривая меня. — Хотя, насчет Финна…

Мой желудок перевернулся при упоминании о нем.

— Да?

— Мы с ним заключили сделку, и мне жаль, но ему придется выполнить ее условия до конца. То есть, до колледжа. Но ты

нравишься Финну, и хоть сейчас я и злюсь на него… Ты оказалась клевой, поэтому если вы захотите тайно встречаться, то я, пожалуй, буду не против.

Мысль о том, чтобы иметь возможность касаться его, целовать, проводить время вместе, слушать его, общаться и просто быть с ним, определенно была волнующей. Я хотела узнать его лучше. Но не знала, смогу ли справиться с тайными отношениями и быть «другой женщиной». Я сомневалась, что такие отношения хорошо скажутся на моем чувстве собственного достоинства.

Элоиза, казалось, уловила мои колебания.

— Я еще никогда не видела, чтобы он настолько кем-то увлекся, — настойчиво сказала она.

Я медленно выдохнула.

— Даже не знаю.

Она подняла руки.

— Тебе решать. Я лишь даю тебе знать, что отнесусь к этому нормально, если вы будете хранить это в тайне.

— Посмотрим. А что касается вас с Финном… Он любит тебя. Знаю, ты чувствуешь себя преданной, но, честное слово, он рассказал мне случайно и очень сильно переживает. Пожалуйста, прости его.

Она опустила взгляд.

— Я знаю, что он не нарочно, но это все равно меня ранило. Мне просто нужно время.

***

Как только я заехала на парковку возле кафе «У Мэгги», упомянутый Элоизой трепет сразу разбушевался у меня в животе. Припарковав ее «ягуар» рядом с машиной Финна, я рассталась с надеждой на то, что машины не привлекут к нам внимания. Они были как гигантские дорогие маяки. Да еще стояли рядом с друг другом… В общем, я поняла, что, зайдя в кафе, немедленно привлеку любопытствующие взгляды клиентов и персонала.

К счастью, мы никого не знали в Уолтэме.

Я оказалась права: пока я высматривала Финна, меня обжигало вниманием. Наконец, я нашла его в дальней кабинке. Он, должно быть, зарезервировал ее, поскольку других посетителей рядом не было. Увидев меня, он сел чуть прямее.

Колотилось ли его сердце так же сильно, как и мое?

К моему удивлению, он встал, прежде чем я успела подойти, и встретил меня на полпути. Когда он дотронулся до моей талии, по всему моему телу разлетелись мурашки.

— Скоро они перестанут смотреть, — пробормотал он, оглядываясь.

— Уверен? — Мне было неловко разговаривать с ним под прицелом такого количества глаз.

— Да. Давай сядем.

Я кивнула, и мое сердце застучало еще сильнее, когда ладонь Финна сдвинулась от изгиба моей талии к

пояснице. Там она и оставалась, пока он вел меня к кабинке.

Как только я села, у кабинки возникла девушка с русыми волосами, одетая в униформу кафе.

— Что вам принести?

— Я буду только диет-колу и картошку фри, — сказала я первое, что пришло в голову, поскольку сомневалась, что смогу хоть что-нибудь проглотить.

— Мне то же самое, но обычную колу, — сказал Финн.

Когда она ушла, я посмотрела на Финна. Наши глаза встретились, и моя кожа сразу же запылала. Молчание начинало затягиваться, и я поняла, что одному из нас придется заговорить, пока напряжение не начало зашкаливать.

— Утром я разговаривала с Элоизой, — произнесла я.

Его темные глаза засветились.

— Правда?

— Да. Убедила ее немного довериться мне. Поговорить о том, что случилось.

— Она сказала, что ей нужно пространство, поэтому я весь день переживал за нее. — Он на секунду прикрыл глаза. — Может, я эгоист, но я чувствую облегчение от того, что теперь о ней знает кто-то еще, кроме меня. Что знаешь ты. Но еще мне паршиво. Элоиза никогда раньше на меня так не злилась. Думаешь, она простит меня?

— Да, — с уверенностью ответила я. — И ты прости себя, ладно? Должно быть, вам было тяжело одним хранить эту тайну.

— Теперь знаешь и ты, — сказал он. — Извини, что втянул тебя в эту историю.

— Не извиняйся. Зато теперь за ней будет приглядывать еще один человек. Ей, похоже, так страшно.

— А тебе не было бы страшно?

— Не знаю.

— Мы говорим о дочери Теодора Фейвезера, Индия. Когда речь идет о гей-сообществе, его нельзя назвать толерантным.

— Эль так и сказала.

— И она права. Что делает меня…

— Эй. — Даже не успев подумать, что делаю, я коснулась его руки. — Пожалуйста, прекрати это самобичевание. Что сделано, то сделано. И Финн, я знаю, что ты проболтался случайно, но неужели ты думаешь, что это произошло бы в разговоре с любым другим человеком? Ты доверяешь мне. Верно?

— Да. — Он посмотрел на мою руку, лежащую на его, а затем поднял глаза. В них читалось доверие, смешанное с желанием, восхищением, нежностью.

Я убрала руку, понимая, что по-прежнему не уверена в том, кто мы друг другу.

Он вздохнул.

— Ты беспокоишься о том, что подумает Элоиза, да? Как только она перестанет на меня злиться, я поговорю с ней о нас.

— Вообще, она уже поговорила со мной и сказала, что, хоть и зла на тебя, не возражает против нас, если ты и дальше будешь притворяться, что встречаешься с ней, а мы будем видеться тайно.

Все лицо Финна засветилось от облегчения, но, увидев выражение моих глаз, он тут же нахмурился.

— Две колы и две картошки. — Внезапно появившаяся официантка поставила на стол нашу еду.