Наша непостижимая бесконечность
Шрифт:
— Наверняка, — серьезно произнес Тео. — Но тебе лучше остаться у родственников. Возможно, тебе нужно напоминание, что у тебя еще есть родные, которые желают для тебя самого лучшего…
— Но…
— И более того, я считаю, что тебе следует быть на расстоянии от отца. Если ты останешься, начнутся вопросы, на которые тебе не захочется отвечать. Вы можете столкнуться на улице, в школе. Ты знаешь его лучше всех. Скажи — только честно, — он будет продолжать вмешиваться в твою жизнь, пока ты будешь здесь?
Финн молчал.
Потому что он знал — и
— Тебе не нужно беспокоиться еще и об этом, Финн. Тебе нужен шанс побыть ребенком. Хотя бы раз. Поезжай во Флориду. Будь со своей семьей. И будь ребенком.
Когда Тео отказался пускать Финна к нам, мое сердце разбилось. Агонию вызывало и понимание, что своим обращением к Тео я сама поспособствовала тому, что Финну предстояло уехать. Боль в груди была невыносима, и мне страшно хотелось завизжать, закричать, сказать, что я передумала. Но я не могла быть настолько эгоистичной. В первую очередь нужно было думать о Финне. Ведь именно так поступают ради любимого человека. Даже если это убивает тебя. А еще, если честно, Тео был прав.
— Финн, это лучший вариант для тебя.
Он вылетел из кресла.
— Забудь, что отец никогда этого не позволит… Я же сказал, что не хочу расставаться с тобой!
— Я заставлю твоего отца отпустить тебя и дать деньги на твое обучение в колледже, — сказал Тео.
Я улыбнулась ему печальной, дрожащей улыбкой, и на меня нахлынуло облегчение. Все-таки я поступила правильно, когда пришла к нему.
— Как? — воскликнул Финн. — Как вы сможете это сделать?
Внезапно выражение лицо моего отчима стало жестким и решительным.
— Оставь это мне.
— Но…
— Тебе не нужно знать, как. Просто знай, что я смогу все уладить.
— Нет. — Финн воинственно скрестил руки на груди. — Я никуда не поеду. — Он гневно уставился на меня. — Я люблю тебя. И не оставлю.
— Финн, ты не перестанешь любить меня, если уедешь во Флориду. Я понимаю это.
— Нет, не понимаешь. — Он снова сел, подвинув стул так, что наши колени соприкоснулись. — Мы не знаем, что случится, когда я уеду. Есть шанс, что вот это вот, — он указал между нами, — не сработает. И я боюсь этого больше, чем того будущего, которое запланировал для меня мой отец.
— Я тоже боюсь. Но я знаю кое-что, чего не знаешь ты… Когда годы назад я очнулась в больнице, был один момент, о котором я напрочь забыла и вспомнила только сейчас. Я была так занята злостью на всех, что это воспоминание просто… стерлось. Но теперь я его вспомнила. Ко мне пришла Хейли, и я увидела ее впервые после пяти лет. Она была в полном раздрае, никак не могла перестать плакать. — Я тяжело вздохнула, вспоминая тот день так отчетливо, будто он был вчера. — Она пришла рассказать, что, избив меня, отец так напился, что слетел на машине с моста. Он умер. Исчез. Она сказала, что заберет меня в Калифорнию. Что все закончилось. Я не могу описать, какое огромное облегчение я испытала, узнав, что его больше нет. В тот момент меня не волновало ни предательство Хейли, ни то, какой дерьмовой была
Он впитывал мои слова, словно они были сладким ядом — так исказились от боли его черты. Спустя целую вечность он взял мою руку в свои, наклонил голову и прижался к моей ладони губами.
Почувствовав на своей коже влагу, я, борясь со слезами, свободной рукой дотянулась и успокаивающе погладила его по голове.
Глава 25
Я во многом была не уверена в жизни, но одно знала наверняка: Тео Фейвезер никогда не признается в том, что он сказал (или, скорее, чем пригрозил) Грегори Рочестеру, чтобы убедить его разрешить Финну жить с бабушкой и дедушкой.
Мне было известно лишь то, что отец Финна отпустил его, но финансировать отказался.
— Тогда как ему быть? — спросила я, когда мы занесли чемоданы Финна в домик возле бассейна, где ему предстояло провести несколько дней до самолета.
— Я не хочу, чтобы ты волновался о колледже, — сказал ему Тео. — Все уже улажено.
— Как улажено? — спросил Финн. Он выглядел настолько измученным, что мне хотелось лишь одного: обнять его.
Тео бросил на него строгий, не терпящий возражений взгляд.
— Твое обучение оплачу я.
— Нет! — Финн вскочил на ноги. — Ни за что. Я не объект для благотворительности.
— Конечно, нет, — сказал Тео. — Ты сын Келси Монаган. Финн, я держал тебя на руках, когда ты был младенцем, и наблюдал, как ты рос, превращаясь в умного и талантливого молодого человека. Ты мне как сын, и я не собираюсь смотреть, как из-за отца рушится твое будущее.
Финн удивленно моргнул, а затем удивление сменилось другими эмоциями, и он, сражаясь с ними, сжал челюсти.
— Сэр, я не знаю…
— Просто скажи «спасибо» и все. — Тео с улыбкой протянул ему руку.
Они обменялись рукопожатием, Тео похлопал его по плечу, и я, глядя на них, осознала, что если бы Тео узнал о ситуации Финна раньше, то спас бы его — как спасал прямо сейчас. Но из-за чего у меня на самом деле перехватило дыхание, так из-за того, что я поверила, правда поверила, что Тео вступился бы за меня и тоже спас, если б был рядом, когда я жила у отца.
Когда Тео ушел, мы, оставшись в домике наедине, уставились друг на друга.
Внезапно я поняла, что нам осталось быть вместе всего несколько дней. Бабушка и дедушка Финна, узнав правду, пришли в состояние шока и потребовали, чтобы он немедленно переехал к ним. Его перевели из школы Тобиаса Рочестера в хорошую (но бесплатную) школу в пяти минутах ходьбы от их дома на пляже.
От мысли, что скоро я не буду видеть его каждый день, мне стало трудно дышать.
— Хочешь пить? — спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься.
Вопрос немного смутил его, учитывая, насколько тяжелой была атмосфера, но он кивнул.