Наша родословная
Шрифт:
Она права. Это чертовски горячо, интимно, идеально. Я смотрю на нее сверху вниз и вижу, что она уже улыбается мне. Оскар и Паркер тоже выглядят совершенно невозмутимыми. Я еще секунду изучаю лицо Паркера, убеждаясь, что он внутренне не сломлен, но он улыбается, показывая, что с ним все в порядке.
— Они разместили это здесь, чтобы застать нас врасплох, вызвать приступ ярости и сделать неряшливыми, — бормочет Кай, и я киваю в знак согласия.
— Мы не позволим им вот так добраться до нас, — настаивает Луна. — И если бы у нас было время прямо сейчас,
— И я бы предпочел, чтобы бабушка Стил и Раф не кастрировали меня, когда мы выберемся отсюда, — добавляет Паркер, и я качаю головой.
Из-за соседней двери доносится грохот, прерывающий наш разговор и приводящий нас всех в состояние повышенной боевой готовности, с поднятым оружием и готовыми к действию. Хардкорная, тяжелая басовая музыка внезапно окружает нас, отдаваясь в ушах, мешая нам услышать, как кто-то приближается. Что-то ударяется о противоположную сторону стены, которая рикошетит перед нами.
Кай подходит к двери, берясь за ручку. Луна прямо за ним, в то время как Паркер и Оскар стоят дальше в комнате со мной. Он смотрит на нас, ожидая подтверждения, прежде чем распахнуть дверь. Луна отпрыгивает назад, когда тело падает на пол к ее ногам.
— Это что?..
— Да, — бормочу я в ответ Луне, пока мы все смотрим на Нила Портмана с отрубленными руками и выколотыми глазными яблоками. Кровь льется из его тела рекой, пока мы стоим там и в шоке смотрим. Мы здесь всего пятнадцать минут. Как, черт возьми, он уже так выглядит?
Внезапно в открытую дверь влетает топор, проносясь мимо головы Кая и вонзаясь в комод позади нас.
Что. За. Нахуй.
Не теряя ни секунды, мы все бросаемся на помощь Каю, но он со своим обычным спокойным поведением вытаскивает лезвие из кобуры на поясе, и небрежным движением запястья нож покидает его руку. Бросаясь к двери, чтобы поддержать его, я наблюдаю, как парень, одетый в белый лабораторный халат, весь в крови, падает на колени в противоположном конце комнаты.
Клинок Кая торчит из груди нападавшего, прямо там, где находится сердце, и он в шоке смотрит на рану. Наблюдая, как краска отливает от его лица, как красное пропитывает его лабораторный халат, я вздыхаю с облегчением. Стоя перед Каем, я осматриваю его, убеждаясь, что он не порезался. Он качает головой, и я понимаю, что с ним все в порядке. Похлопав его по плечу, я прохожу дальше в комнату, один.
Брызги крови на каждой поверхности, а столешницы загромождены чем-то похожим на кишечник и другие органы. Больничная койка стоит в центре большой комнаты, руки, глазные яблоки и язык Нила небрежно брошены сверху. Кажется, здесь больше никого нет, когда я осматриваю каждый дюйм этой похожей на больничную палату комнату. Я замечаю окровавленные инструменты, небрежно разложенные на серебряном подносе на столешнице, которые, вероятно, использовались против Нила.
Черт, от этой сцены меня даже подташнивает.
Включается
— Я выложу пятьдесят тысяч долларов на стол тому, кто убьет Паркера, мать его, Манетти, и еще пятьдесят тысяч долларов тому, кто передаст эту милашку Луну Стил, — усмехается он. — Тотем может хотеть тебя для движения, маленькая Луна, но я хочу слышать, как ты кричишь, когда я грубо тебя храхну. — его слова заставляют меня съежиться, когда экран снова становится черным, оставляя нас стоять в шоке.
Широко раскрыв глаза, я оборачиваюсь и вижу, как Луна входит в дверь, а Паркер и Оскар следуют за ней. Музыка кажется громче, из-за чего становится труднее думать, не говоря уже о попытках завести разговор, заставляя нас кричать друг на друга.
— Я убью его голыми руками, — громко рычит Оскар, и я на его стороне, я заставлю его испустить последний вздох, особенно после того, как он только что нанес удар Паркеру.
— Ты в порядке? — спрашивает Луна, проводя рукой по его груди, чтобы обхватить лицо.
Кивая в ответ, я с удивлением вижу Паркера таким спокойным и собранным, когда он улыбается ей сверху вниз.
— Честно, Ангел, я в порядке. К черту его и его угрозы.
Обыскивая комнату, нам нужен план. Не помогает и то, что мы не знаем, что находится за соседней дверью, или сколько людей на самом деле в Трущобах, за исключением команд Академии Физерстоуна.
— Всем держать оружие наготове. Если люди еще не пришли за нами, то они идут сейчас, — перекрикиваю я музыку, и все сосредотачиваются. Сжимая молот в правой руке, я перекладываю клинок в левую, готовый к тому, что произойдет дальше.
Мы, блядь, были созданы для этого, натренированы для этого, теперь нас никто не остановит. Оставаться здесь — не вариант, потому что мы все еще слишком близко к нашему входу. Если кто-нибудь знаком с планировкой Трущоб, он знает, где нас найти.
Направляясь к двери, я оглядываюсь на всех, стоящих так, словно они в клетке, готовые к бою. Я воспринимаю это как сигнал двигаться вперед. Пинаю дверь, она распахивается, отскакивая от стены. Сквозь громкую музыку доносится нарастающий звук, и я пытаюсь определить источник шума.
— Это бензопила? — спрашивает Кай, и у меня немного отвисает челюсть от того факта, что он прав. Меня не должно удивлять, на что способен Фезерстоун, но бензопила, правда?
Осторожно переступив порог, я с удивлением обнаруживаю коридор, а не другую комнату. Слева от меня ничего, кроме мерцающего света, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть направо. В помещении слишком темно, чтобы что-то разглядеть, стены выкрашены в черный цвет, поглощающий весь свет из помещения.
Посмотрев еще правее, я замечаю бегущего парня с чертовой бензопилой, руки высоко подняты в воздух. Он исходит из темной бездны, цепь отражается от того минимального освещения, которое у нас есть. Вся сцена прямо из фильма о Хэллоуине.