Наша родословная
Шрифт:
Я отчаянно киваю, ослабляя свою крепкую хватку на папе, чтобы тоже обнять его за шею. Держа меня между ними, папа наклоняется и целует папу в губы, и я не могу сдержать противный звук, который вырывается у меня изо рта.
— Фу-у-у-у, — стону я, морща нос, когда мое лицо морщится. Они отстраняются и тихо смеются надо мной, папа закатывает глаза.
— Я думаю, Луна хочет поцелуев. Как ты думаешь, папа? — спрашивает папа, и папа кивает в знак согласия. Прежде чем я успеваю возразить, они одновременно
Застыв на месте, я моргаю, отгоняя воспоминание. Словно почувствовав мое присутствие, они выглядывают наружу и улыбаются, когда видят меня. Раф похлопывает Брайса по спине, прежде чем направиться на кухню, и Брайс выходит на улицу в толстой толстовке с капюшоном, дрожа от холодного воздуха. Я слежу за каждым его движением, не в силах отвести глаз. Шестилетний ребенок во мне боится, что я моргну, и он снова исчезнет. Я не пропускаю, как он нервно теребит ворот своей толстовки, когда садится рядом со мной, и я ставлю свою кружку с кофе на стол. Сегодня он выглядит усталым и измученным, как будто мои вчерашние слова задели его за живое. Рафу, вероятно, тоже было что сказать наедине, но он, должно быть, знал, что не все это будет солнечным светом и розами.
Некоторое время мы сидим в тишине, оба смотрим на море, счастливые просто быть рядом друг с другом.
— Ты знаешь, когда ты была маленькой, мы всегда ловили тебя на подглядывании. С удивлением в глазах ты всегда спрашивала: ‘Это настоящая любовь, папочка? ’ и я всегда отвечал: ‘«Meu Tesouro», настоящая любовь — это то, что я чувствую к тебе и к папе, и однажды ты тоже почувствуешь это к кому-то другому’.
– его глаза встречаются с моими, на губах мягкая улыбка. — И каждый раз, когда ты спрашивала, откуда ты это знаешь, я обещал тебе, что ты почувствуешь это всеми своими костями, своим сердцем и своей душой. — его рука находит мою, успокаивающе сжимая, пока его слова удерживают меня в плену, воспоминания всплывают на поверхность. — Это то, что ты чувствуешь к тем мужчинам там?
Я подсознательно киваю, мой разум уже знает ответ на этот вопрос, даже не задумываясь над ним. — Да. Они дополняют меня способами, о которых я и не подозревала, что это возможно. Они давят на меня, бросают мне вызов, даже чертовски раздражают меня. Но самое главное, они принимают меня такой, какая я есть, никогда не пытаясь изменить меня. — я улыбаюсь собственным словам, чувствуя, что за ними стоит правда.
— Это все, чего я хочу для тебя, «Meu Tesouro». Я хочу, чтобы ты почувствовала всю любовь, которой заслуживаешь, и я тоже собираюсь потратить целую вечность на то, чтобы чертовски раздражать тебя, чтобы наверстать все то время, которое мы упустили. — он глубоко вздыхает, в его глазах печаль, а на лице хмурое выражение. — Прости, Луна. За то, что защищал тебя, оставаясь в стороне. Надеюсь, однажды ты сможешь простить меня за весь ущерб, который я причинил.
Я сжимаю его руку в ответ, мои глаза тоже наполняются эмоциями. — Я прощаю тебя. Я простила тебя в тот момент, когда ты поймал мое падение в Трущобах. Я думала, что умираю, но все было в порядке, потому что я видела твое лицо. — мои слова едва слышны, когда он притягивает меня ближе,
Я чувствую, как он кивает мне, когда я сжимаю его в ответ, когда кто-то обнимает нас сбоку. — Я полностью понимаю, «Meu Tesouro». Однажды между нами все встанет на свои места. Мне все равно, как ты меня называешь, пока я слышу твой голос, это все, что меня волнует. Я так сильно люблю вас, ребята, — бормочет Брайс, и мое сердце переполняется.
— Я тоже люблю тебя, моя дорогая, больше всех, — говорит Раф, и я помню эти слова с детства, которые вызвали мой собственный отклик.
— Я люблю вас бесконечно и даже больше.
— Боже, я скучал по этому, — говорит Брайс, откидываясь назад, чтобы перевести взгляд между нами, и мы все улыбаемся. Нам предстоит пройти долгий путь как семье, но мы определенно на пути.
Раф садится по другую сторону от Брайса, укутывая их обоих одеялом. Я рада, что они дают мне возможность вздохнуть и обдумать все это с головой. Сидя в тишине, мы смотрим на волны и птиц, пролетающих вдалеке. Мое внимание привлекает одна из собак на пляже, которая играет в догонялки со своим хозяином.
— «Steele Security», — бормочет Брайс, и я бросаю на него взгляд. — Все они — часть команды безопасности, которой я раньше руководил. Мария помогала с этим, пока меня не было. — я оглядываюсь на пляж, удивленная тем, что там внизу по меньшей мере двадцать человек, и он говорит, что все они получают зарплату.
— Помнишь, я сказал, что он из службы безопасности? Я не шутил, дорогая, — говорит Раф, и я качаю головой.
— Что еще вы предусмотрели? — спрашиваю я, заинтригованная тем, на что он пошел, чтобы обезопасить нас.
Прочищая горло, он вспоминает все принятые меры безопасности. — На пляже двадцать четыре человека, двенадцать наблюдают за фасадом дома, шестеро из этих двенадцати на деревьях, весь персонал сменяется. Кроме того, по всему дому установлены детекторы движения, все из которых я синхронизировал с системой распознавания лиц каждого пользователя. Это просто оставляет функцию отключения дома, если кто-то попытается проникнуть внутрь, и все помещение превращается в безопасную комнату.
Мои глаза расширяются, когда я перевожу взгляд с него на Рафа, который закатывает глаза. Вот откуда я это взяла?
— Ну, этого определенно достаточно, — говорю я, и Брайс, глядя на нас, качает головой.
— Я достану больше, если понадобится. Не стоит недооценивать то, на что я готов пойти, это заставляет меня усомниться, достаточно ли этого, — говорит он с натянутой улыбкой, когда Раф похлопывает его по спине.
— Успокойся, Би, ты уже все понял. Тебе тоже нужно поговорить с Каем, у него хорошие технические навыки.
Словно услышав свое имя, Кай выходит во внутренний дворик, в нем царит спокойствие, которого раньше никогда не было. Вероятный фактор заключается в том, что его сестра жива и спит с ним под одной крышей.