Наша служба
Шрифт:
Увидев машущего ему рукой готианца, Антон кивнул и направился к стойке.
– Мне вишнёвый сок.
Бармен кивнул и достал из холодильника пакет. Прокофьев снизил голос и спросил:
– А сухое молоко у вас есть?
Бармен снова молча кивнул, достал из-под стойки бумажный пакетик и собрался высыпать содержимое в сок. Видимо, за время работы здесь он уже привык к любым сочетаниям пищевых продуктов.
– Нет-нет! – поспешил остановить его Антон. – Отдельно.
Бармен пожал плечами и бросил на стойку пакетик сухого молока, которое Антон тут же
Антон расплатился, взял сок и направился к кабинке, которую занял готианец. Перед Вантиаром на тарелке стоял громадный вегетарианский гамбургер. Между двумя половинками булочки было зажато такое количество разноцветной листвы, что у Антона зарябило в глазах.
– Так что же вас, товарищ сержант, заставило одуматься и отвергнуть греховную жизнь? – спросил готианец. – Какой же ситуацией Великий Козёл боднул вас, чтоб направить в нужное русло?
Прокофьев неопределённо покачал головой.
– Да так… Всякое было. – Под столом Антон незаметно разорвал пакетик с молоком. – Ты что-то насчёт литературы говорил?
– Да! – воскликнул готианец и полез под стол к своей сумке. – Тут про всё есть!
Пока Вантиар не глядел, Антон снял половину его гамбургера и высыпал молоко, действующее на готианцев, как чистый спирт на людей, между листами. Он как раз успел вернуть всё как было, когда Вантиар вынырнул из-под стола с такой кипой журналов, что ему позавидовал бы любой школьник, сдающий макулатуру.
– Вот!
Кипа журналов брякнулась на стол. Прокофьев взял верхний и раскрыл.
Готианец принялся было что-то рассказывать, но Антон перебил его:
– Ты кушай, кушай. А я пока полистаю.
Вантиар принялся расписывать все прелести своей религии. Прокофьев, прикрываясь журналом, зевал во весь рот.
Минут через пять язык готианца начал заплетаться, а глаза окосели.
– Так вот… Путь его… Привёл его… Меня… – Готианец встряхнул головой и спросил: – О чём это я?
Антон отложил журнал.
– Ты рассказывал, зачем прилетел сюда.
– А? А! Ну да! Н-не. Ну т-ы прдставляш? Он говрит: нужна информация.
– Кто он?
– Н-ну этт! Мест-тный типа авто-р-рютет! Инфрмац-цию ску-упает и продьёт. Так он и говорит: нужна информация! Ну я ему полную галактическую инциклопедию – а он мне грит: фуфло привёз! Ну тык я ему: какое фуфло! Всем не фуфло, а тебе фуфло? А он мн-не – сп-пам!
– Да ты что! – притворно удивился Антон.
– Точно г-рю! А я ж у-сю инц-лопедию! И ещё про Бога нашего! Эт-то он н-вернька не зн-нает!
– Это не должно сойти ему с рук! – возмущённо закивал Антон. – Где, ты говоришь, этого подлеца можно найти?
Вантиар на миг замолчал. Видимо, что-то там в голове у него воспротивилось тому, чтобы выдавать информацию.
– Я т-ткое гов-рю?
– Ты ешь-ешь.
– А. Ну да.
Готианец откусил ещё кусок.
– Так где этого торговца информацией найти?
– Так яс-сно где! В баре «Ор-р-ракул»!
Дальше готианец выложил необходимые пароли и даже рассказал, как быстрее до нужного заведения добраться.
– Спасибо, Вантиар, –
Бар «Оракул» был абсолютно не похож на кафешку в космопорту и являлся типичным представителем заведений, называемых «злачными местами». Тусклое освещение от увитых паутиной, плесенью и какой-то инопланетной слизью потолочных светильников поглощал ещё и висящий под потолком метровый слой сигаретного, сигарного, опиумного и прочих дымов. Столы и стулья были поцарапаны, прожжены, а местами и изгрызены разномастными посетителями, схожими лишь в одном: никто из них ну никак не походил на добропорядочного гражданина. На одной из стен виднелись следы от пуль, на другой, судя по огромному пятну свежей штукатурки, недавно замазали дыру от ракеты.
Как только гаишники вошли, в баре воцарилась тишина, и на них уставились изучающие глаза посетителей. Прокофьеву стало не по себе. Такого массированного зрительного изничтожения он ещё не испытывал.
Рыков, не обращая внимания на местный контингент, направился к барной стойке, за которой стоял худой ихтианец. Одной рукой он наливал в грязный бокал густую жидкость с ароматом нашатыря, другую держал под стойкой. Вероятнее всего, прятал там оружие. Причём, судя по обстановке, бита или обрез здесь оружием не считались, и Прокофьев бы не удивился, окажись под стойкой противотанковое ружьё или миниатюрная гаубица.
– Нам коктейль «Необходимая информация», – тихо сказал полковник кодовую фразу.
Бармен вынул руку из-под стойки и так же молча кивнул в сторону длинного полутёмного коридорчика, заканчивающегося массивной металлической дверью.
Полковник отстучал условленный сигнал, и их впустили.
За дверью оказалась небольшая комнатушка, вдоль стен которой стояли металлические шкафы с огромным количеством ячеек памяти. Два антикварных металлических торшера освещали помещение с антикварным деревянным столом, за которым и сидел коллекционер информации Релир. Он оказался невысоким головастым кинетийцем. Судя по торчащим из головы проводам, подключенным к разъёмам на шкафах, он апгрейдил себе мозг, совместив его с компьютером. Вместо правого глаза у него был вживлён монокль-монитор.
По бокам от Релира стояли два типичных пользователя кастетов и бит. Если в компьютерах информация кодируется нулями и единицами, то у этих субъектов в глазах виднелись только нолики.
– Кого я вижу! – скрипуче воскликнул Релир, как только за гаишниками закрылась дверь. – Полковник Рыков и ещё какая-то мелкая сошка. Чем же моя скромная персона заинтересовала ГАИ? Я уже двадцать три года, четыре месяца и восемнадцать дней с планеты не вылетал.
Прокофьев совсем не ожидал такого начала беседы. Антон-то думал, что при разговоре они будут тщательно соблюдать конспирацию, а их раскололи мгновенно. Впрочем, если Релир действительно был хорош в деле сбора информации, ему сообщили о прибытии сотрудников ГАИ, как только Прокофьев и Рыков назвали себя в отделении полиции.