Наша тайна
Шрифт:
Дебора поспешила к ней и обвила рукой за талию. Она чувствовала, как девочка дрожит, почти так же, как после аварии.
— Все в порядке, солнышко.
Лицо Грейс было мертвенно-бледным.
— Мистер МакКенна?
— Не ваш учитель. Его брат.
Она все еще смотрела на него, не мигая.
— Что он здесь делает?
— Пытается понять, что произошло, как и мы.
Посмотрев на мать, Грейс прошептала:
— Он пришел за мной.
Дебора выдавила из себя улыбку.
— Конечно, нет. Он пришел
Можно было предположить, что это в некотором роде правда. По крайней мере, это следовало из его визита. Если Том МакКенна думал о судебном иске, то теперь знает, что у этой истории две версии.
Коумадин усложнил смерть Кельвина МакКенны.
— Я пойду, — тихо сказал Том, глядя на Дебору. — Не провожайте меня.
Вырвавшись из объятий матери, Грейс выбежала в прихожую, чтобы удостовериться, что незнакомец ушел. Она стояла у окна, глядя, как отъезжает его машина.
— Это было интересно, — сказала ее мать.
— Это было ужасно! — Грейс не замечала, что грызет ногти, пока мама не убрала ее руку ото рта. — Он выглядит совсем как мистер МакКенна.
— Сразу видно, что они родственники. Только этот более плотный.
— Что ты имеешь в виду?
— Физически более плотный. Твой учитель был хрупкого телосложения. Прошлой осенью на собрании он постоянно чесал голову, словно его что-то укусило.
Она скопировала жест.
— Не чесал голову, — поправила Грейс, — а подбирал мысль. Он так всегда делал, когда задумывался.
— Его брат ни разу так не сделал.
Грейс поежилась.
— Сколько он здесь пробыл?
— Десять-пятнадцать минут.
— Убеждался, что у нас все в порядке? — Грейс не поверила в это ни на минуту. — Он знает.
— Знает что?
— Знает об аварии. Он смотрел на меня.
— Ты смотрела на него. И закричала.
Но Грейс настаивала:
— Он знает, что мы не все рассказываем об этой аварии. Он спрашивал обо мне?
— Нет.
— Думаю, это было бы слишком очевидно.
Мама сжала ее руку.
— Он не знает. Честно говоря, он хотел выяснить, не красила ли я губы в момент аварии и поэтому не заметила его брата.
Грейс посмотрела на мать, а потом даже рассмеялась.
— Он так спросил? Значит, он тебя не знает. Какой шовинист!
— Ага. Значит так, отвезешь меня на машине к Карен?
Грейс поникла:
— Нет.
— Даниель хочет поговорить с тобой.
— Я не могу.
— А Мэган? Можешь поехать к ней.
— Это не то же самое, что опять сесть на велосипед, мама. Люди не умирают, когда их сбивает велосипед. Спасибо, я не хочу садиться за руль. Достаточно того, что мне плохо, когда мы проезжаем то место на дороге и ты за рулем.
— Когда-нибудь тебе придется это сделать, — убеждала ее мать.
— Когда-нибудь сделаю.
— Ничего
Грейс фыркнула:
— Ему хочется думать, что он помогает. Потому что это часть его нового имиджа.
— По крайней мере, он старается. Ты могла бы дать ему шанс.
— А он тебе дал? Он хотя бы намекнул, что собирается уходить? Он сказал тебе, что любил Ребекку, прежде чем встретил тебя, или что они поддерживают отношения? Он вообще сказал тебе о существовании Ребекки? Я знаю, это больно. Но мне тоже больно, мама.
Дебора взяла себя в руки, выпрямила спину.
— Возможно, мы должны смириться с тем, что произошло, и двигаться дальше. И с аварией также.
— Я не смогу забыть, что убила мистера МакКенну.
— Ты его не убивала. Он умер от потери крови, потому что никто не знал, что он принимал коумадин.
— Все равно его жизнь прервалась. Она закончилась. Я не могу это забить.
Дебора обняла дочь.
— Я не предлагаю ничего забывать, ни аварию, ни развод. Я хочу сказать, что злиться на папу бессмысленно, как и обвинять себя в аварии. Закрываясь в комнате, ты ничего не добьешься.
— Там я чувствую себя в безопасности, — тихо сказала Грейс.
— В безопасности от кого?
— От мира. От людей, которые смотрят и, возможно, знают то, что не положено.
— Я — не мир. Ты же раньше часто проводила время здесь, внизу. Что случилось?
— Это твоя территория. А моя — в моей комнате.
Она так легко это сказала. Грейс всегда думала, что отличается от своих друзей тем, что в самом деле любит свою маму, но теперь между ними выросла стена.
— С каких это пор мы разделили территорию? — спросила Дебора.
— С тех пор как ты решила взять на себя ответственность за то, что сделала я, и не желаешь слышать, что я чувствую по этому поводу. Страшно даже представить, что будет, если кто-то узнает правду.
— Но правда — это формальность, Грейс, — настаивала мать, делая именно то, о чем только что говорила дочь; это еще раз доказывало, что она не слушала. — Я все равно отвечала за вождение. Тебе нет смысла прятаться.
— Как и тебе! — бросила Грейс, опять разозлившись. — После случившегося ты еще ни разу не была в спортзале.
— Когда у меня было время сходить в спортзал? — спросила Дебора.
Но Грейс не попалась на удочку.
— Когда у тебя вообще есть время? В неделе по-прежнему пять рабочих дней. Ты утверждаешь, это хорошо, что люди видят тебя в спортзале. Тогда они знают, что ты не просто сотрясаешь воздух, когда говоришь, что им нужно заняться спортом. Но со дня аварии ты там не была.
— Я хотела больше времени провести с тобой. Я беспокоилась. Мне хотелось, чтобы ты вчера пошла на вечеринку.