Наше прошлое, вернись!
Шрифт:
— Нет. Этому делу уже более пятнадцати лет. — Он протянул ей пачку и как можно мягче сказал: — Прочти их. Я знаю, что нервы у тебя сейчас натянуты. Но все же сделай это до того, как встретишься с отцом. А поговорим после.
Покоренная теплотой его голоса, Лора развязала ленточку и открыла первый конверт. Это было ее собственное письмо, написанное много лет назад в Эквадоре.
«Мигуэль.
После того, что произошло между нами, наверное, глупо писать тебе. Но когда я услышала об извержении Антисаны и о том, что ты с несколькими другими добровольцами из Корпуса поехал в Ориент
Дрожащими руками она открыла другой конверт и принялась читать:
«Дорогая, милая Лора!
Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить. Но я безумно тебя люблю и хочу, чтобы ты это знала. Наверное, вчера я повел себя как самый жалкий трус, но, увидев тебя вместе с отцом и убедившись, что он и есть тот самый знаменитый Нордхейм, я не мог остаться. Я подумал, что ничего не смогу дать тебе взамен. Взамен того, что ты теряешь, выйдя за меня замуж. Ибо мистер Нордхейм никогда не согласится на наш брак, и на его помощь рассчитывать не придется…»
Дальше следовало то, что Лора уже слышала от Майкла в «Отеле сэра Фрэнсиса Дрейка». Прочитав остальные письма, она убедилась, что на каждое, написанное ею, следовал ответ Мигуэля.
С тех пор прошло полтора десятка лет. Но свое тогдашнее отчаяние Лора помнила, как будто это случилось только сегодня. А письма Мигуэля свидетельствовали, что и он безумно страдал, переживая гибель их любви.
По лицу Лоры покатились крупные слезы. Она беспомощно смотрела на мужчину, сидящего рядом, не в силах сказать ни слова. Майкл тоже молчал. Он думал о том, что теперь, когда Лора узнала наконец правду, она сама должна решить, как поступить. Сжав ее руку, Майкл осторожно взял письма и положил обратно в саквояж…
Прилетев в Финикс, они тут же арендовали машину и поехали в больницу. В последний раз Лора видела своего отца месяц назад. И с трудом узнала его в сморщенном, высохшем старике.
Густав Нордхейм… Этот известный всему миру ученый и общественный деятель отошел от дел уже давно. Но до сегодняшнего дня у Лоры оставался отец, похожий на человека, лежащего сейчас перед ней на больничной койке.
Еще до разговора с врачом Майкл понял, что Густав не доживет до утра. Лора села у постели, взяла высохшую руку отца в свою. Нордхейм узнал ее и улыбнулся. Они долго вспоминали годы, проведенные вместе.
Майкл сидел в темном углу палаты, наблюдая за ними и слушая разговор дочери с отцом. К трем часам ночи голос Лоры перешел в шепот. И вдруг затем затих…
Задремавший было Майкл резко вскинул голову. Лора стояла у постели и смотрела на отца. Затем наклонилась, поцеловала его в лоб и нажала на кнопку вызова медсестры.
— Он ушел, — сказала Лора срывающимся шепотом.
Она с невообразимой тоской смотрела на неподвижную, вытянувшуюся фигуру Густава, его высокий лоб, за которым скрывался неповторимый, выдающийся интеллект…
Обняв одной рукой Лору за плечи, Майкл вывел ее из больницы и усадил в машину. Через несколько минут они остановились около небольшого мотеля. Мысли Лоры перемешались. Голова была как в тумане. Она смутно чувствовала, как Майкл снимает с нее туфли, верхнюю одежду и укладывает в постель в одной комбинации.
— Ты куда?
— К себе в номер. Он через стенку с твоим.
— Пожалуйста, не уходи… Не покидай меня.
— Не покину…
Майкл вернулся, быстро разделся, скользнул под одеяло и, бережно обняв дрожавшую как в лихорадке Лору, заботливо согревал ее теплом своего тела, пока она не заснула.
15
— Дорогая, пора вставать! Ты себя нормально чувствуешь?
Озабоченный голос Майкла заставил Лору открыть глаза. Она понимала, что надо возвращаться в больницу. Но в последние полчаса то просыпалась, то снова засыпала, не в силах заставить себя освободиться от теплых рук, державших ее в объятиях.
— Мигуэль, ты не оставил меня, — сонно прошептала Лора, намереваясь подремать хотя бы еще несколько минут.
— Я же обещал, что больше никогда не покину тебя.
Лора положила ладонь на его обнаженную грудь, потом провела кончиками пальцев по темным кружкам вокруг твердых мужских сосков. Майкл задохнулся и крепко схватил ее за руку.
— Перестань! Нам сейчас нельзя!
— Мне это необходимо. Я хочу гладить твою теплую кожу, чувствовать руки, сжимающие меня. И, наконец, с твоей помощью избавиться от чувства безысходности, которое я уже не в силах преодолевать в одиночку.
Майкл понял, что после долгой бессонной ночи, проведенной рядом со смертью, Лоре необходимо самоутверждение Жизни. Она хочет уверить себя, что все еще существует. Что их любовь возродилась в этом мире, полном потерь и разлук.
Сбросив с себя одежду, Майкл некоторое время ласкал Лору, прежде чем прошептать ей на ухо:
— Иди ко мне… И дай возможность доказать, как безумно я тебя люблю…
Он перевернулся на спину и затуманенными от страсти глазами следил за тем, как теперь уже она ласкала его. Лора нараспев говорила ему слова любви, дразнила прикосновениями чувственных губ и теплого влажного кончика языка, а затем осторожно коснулась самой интимной части его тела, желая почувствовать кипение крови и возбудить мужскую плоть. И тут Майкл не выдержал, схватил ее за упругие ягодицы и, крепко прижав к низу своего живота, передал ее телу ритм собственных судорожных, конвульсивных движений. И когда желание обоих достигло апогея, проник в горячую, жаждущую его женскую плоть.
В тот же момент губы Лоры приникли к его губам. Язык принялся исследовать уголки его рта, как бы стараясь найти нечто, что Майкл все еще продолжал скрывать.
Но ни у него, ни у нее не было больше секретов. Они отдали друг другу все до конца. И в момент, когда обоюдная страсть достигла наивысшей точки, их губы слились, подавив страстные крики, рвавшиеся из груди одного и другого…
В последующие два дня Майкл не отходил от Лоры, помогая ей исполнить все формальности, связанные со смертью отца. Затем последовал визит к адвокату, куда они отправились опять же вместе. Убеленный сединами юрист вынул из папки лист с гербовой печатью и протянул Лоре. Это было завещание ее отца.